Можно было рискнуть.
Гагик пополз по склону, извиваясь как змея, автомат он привычно тащил, зацепив за ремень чтобы в случае чего - подтянуть и стрелять. Он намечал ориентиры, на которые полз - вон там камень, вон там от камня - углубление, которое можно при необходимости использовать в качестве стрелковой позиции, вон там...
Стена... Выбеленная, неровная стена сложенного из местного камня бесхитростного крестьянского дома, оставленного хозяевами когда началась война. Стена, к которой можно прислониться, и которая остановит пулю.
Шаг за шагом, осторожно ступая по земле, чувствуя спиной каждую неровность кладки, Гагик продвигался вперед. Автомат был не на предохранителе, навел - и стреляй.
Первый дом. Чистый, вытоптанный земляной пол, искореженные головешки того, что когда то было мебелью. Ничего.
Второй дом. Побогаче - с нормальным полом, и не тронутый пожаром. Нет осколков - скорее всего, стекла не выбили, а выстеклили и увезли на продажу. Из-за обстрелов стекло дорогое и в большом дефиците. Тоже ничего.
Третий - опять земляной пол. Каким-то идиотским сюром - горшок с цветком на окне, цветок цветет, какой-то большой и яркий цветок. Есть печь - не сложенная из камня, а сваренная грубо, дешевая буржуйка, такие научились варить последнее время, когда не стало Советского Союза, а вместе с ним не стало и тепла в домах. Интересно, почему не увезли буржуйку...
За четвертым домом Гагик обнаружил огородик - маленький, заросший травой, но все же огородик. Это его и спасло, жадно выкапывая, дергая за зеленые хвосты перезревшую морковь, он услышал человеческую речь, и упал на землю как зверь, заравнивая рукой истроганную им грядку. Потом отполз чуть подальше - и замер.
- Чисто, господин капитан!
- Ты что орешь, дубина!?
Говорили по-русски. И на той и на другой стороне русский знали все, это по-прежнему был язык межнационального общения. На русском говорил весь комсостав, как с русской, так и с азербайджанской стороны, потому что за редким исключением учился он в одних училищах и служил он в одной и той же армии. На русском говорили и наемники, которых что с той, что с другой стороны было немало.
Разведчик появился совершенно неожиданно - здоровый, в непривычной расцветки турецком камуфляже, с автоматом. Его ошибкой было то, что он смотрел на склон холма, поросший мелким лесом, а надо было - под ноги. Гагик замер, помня только одно - человеческий глаз заточен на движение, человек замечает движение - а вот неподвижно лежащего может и не заметить.