Шаги начали удаляться...
Возня у расстрелянной колонны продолжалась еще недолго, потом одновременно взревели моторы КамАЗа и УАЗа. Бандиты взяли все что могли и уезжали с добычей.
И тут Гагик вспомнил. Вспомнил все. Осознание было столь ярким, что он схватился за автомат, готовый умереть, но убить, остановить этого... - но было уже поздно.
- Эй, армян!
Это был Али. Али Мухаджиев. Тот самый Али - Муха из Сумгаита, ублюдок, который ударил заточкой в спину трудовика Пал Палыча и чуть не зарезал его! Это был Али... из Сумгаита... в котором тогда...
Встав из-за укрытия в полный рост, ничего и никого не боясь, шатаясь как пьяный, Гагик Бабаян подошел к расстрелянной колонне, к выложенным в ряд убитым и ограбленным людям, к УАЗу, в котором была открыта дверца, и на землю капля за каплей, весомыми, безмерно весомыми каплями капала багровая человеческая кровь.
Гагик Бабаян стоял так, какое то время. Стоял и смотрел. Потом бросился бежать к лесу. Тоже - как тогда...
Во всем конечно обвинили армян.
* автор описывает случай, имевший место в жизни.
** это тоже реальный человек, хотя и с немного другим именем и псевдонимом. В этой войне он погиб.
*** И это тоже так. Сколько стоила эта война, если посчитать убытки от разоренного в краю виноделия - автор не берется подсчитать.
**** Армянское название Карабаха
Ретроспектива /продолжение/
Февраль 1990 года
Кабул, Демократическая республика Афганистан
Вернувшись - моджахеды так и не поняли, что произошло, считалось, что он погиб во время очередного боя - Алим получил Орден Звезды первой степени, который остался лежать в сейфе ХАД, и смертный приговор от исламской шуры Афганистана, вынесенный полгода спустя. В Афганистане трудно было что-то утаить.
Шурави уходили. Разворачивался процесс примирения, который Алим и многие другие его сослуживцы не понимали и не принимали. Они знали, что есть много солдат, которые избегают стрелять по моджахедам, специально целятся мимо, потому что они соотечественники и единоверцы - и осуждали их. Какие же это соотечественники? Они ушли на ту сторону границы - их дело, вольному - воля. Но зачем они обратно идут сюда? Если им не нравится жить в Афганистане - пусть живут там и дадут афганцам, живущим в стране жить так, как они хотят. Почему они говорят, что хотят свободы - но на самом деле посягают на свободу других людей?
И как можно считать соотечественниками и единоверцами тех, у кого на руках кровь твоих товарищей?
И Алим, и многие из его товарищей и даже некоторые шурави, с которыми Алим поддерживал связь, считали, что никакого примирения быть не может. И надо, даже если шурави уйдут - стоять насмерть, защищая свою страну и свой народ. Алим был уверен, что они выстоят.