«Тогда зачем ты вообще вернулся?» – именно этот вопрос он задавал себе в течение всего пути из Сент-Мартина, и ответ всегда был один: ради Марии. Если бы его попросил об этот кто-то другой, он бы потребовал, и не в самых мягких выражениях, чтобы его оставили в покое. Но просьба исходила от Марии, единственной из семейства Кент, кому Гидеон не мог отказать; Марии, которая ласково гладила его по щеке и говорила, что его секрет не имеет значения. Это, конечно, была ложь, но именно это обезумевший от горя девятнадцатилетний мальчишка и хотел услышать.
Хинкли вскочил на колени к Гидеону, требуя ласки, и он ласково почесал пушистый живот. Комната наполнилась довольным мурлыканьем. Хоть мужчина и пытался сосредоточить все свое внимание на коте, он никак не мог выкинуть из головы проклятый конверт. Если у него осталась хотя бы капля здравого смысла, он должен выкинуть чертовы бумаги за борт, развернуть лодку и плыть в Каско-Бей, пока Мария не втянула его в очередную авантюру. Вместо этого он открыл конверт, и перед глазами замелькали ряды цифр. Отложив бумаги, Гидеон взял записку Марии: всего пара строк, написанных таким знакомым подчерком. «Пора возвращаться домой, Гидеон. Чай будет подан ровно в три. Не опаздывай». Мужчина со вздохом вернул конверт на стол. «Дом» – для него это иллюзия, которую он утратил много лет назад. Примерно тогда же, когда он перестал верить в долгие серьезные отношения и любовь до гроба.
Апчхи! Эмма попыталась спрятаться за раскрытой папкой, надеясь заглушить свое чихание, но с Марией Кент этот трюк не прошел. Седовласая женщина внимательно посмотрела на девушку поверх очков:
– Ты ведь не заболеваешь, правда, Эмма?
– Нет, мэм. – Просто все еще не отогрелась после утреннего приключения. Хорошо, хоть удалось забрать из прачечной запасную униформу – костюм оказался на размер меньше, и при ходьбе юбка излишне оголяла ноги, но зато он был сухой. Чего нельзя было сказать о волосах. Эмма собрала их в хвост, который печально свисал на спину, как у мокрого ирландского сеттера.
Похоже, ее ответ не удовлетворил миссис Кент.
– Может, тебе стоит на всякий случай выпить горячего чая? Мы ведь не хотим, чтобы твой насморк превратился во что-нибудь более серьезное? Горло уже болит?
– Нет, мэм. – Насморка у Эммы тоже не было, но лучше не спорить. Вместо этого она сложила свои записи и собралась покинуть кабинет начальницы – было уже почти два часа. – Это все?
Миссис Кент уже была на пути к своему любимому креслу перед телевизором в углу кабинета.
– Думаю, да. Нет, подожди! – Пожилая женщина тепло улыбнулась. – Позвони, пожалуйста, на кухню и скажи, чтобы к чаю подали меренги. Гидеон будет рад, он их очень любит.