Знать бы ему, бедолаге, что будет дальше, силы бы экономил, конечно. Но в будущее, даже в самое ближайшее, как известно, заглянуть удается только избранным.
Глеб Ларин, военный обозреватель центрального телевидения, к таким, к сожалению, явно не относился.
После того, как начальство скрылось, Шацких буквально преобразился. Причем не в лучшую сторону.
Куда только делись вальяжность и аристократический лоск: к сейфу рванул обычный уличный алкаш с лихорадочно горящими сухими глазами. Руки его при этом заметно подрагивали.
Через пару минут ключ попал-таки в скважину, в сейфе щелкнуло, и из-за дверцы раздался полурев-полустон смертельно раненого зверя:
– Ларин, сука! Убью!!!
Глеб, с трудом удерживаясь от гогота, сумел-таки сделать абсолютно невинное лицо:
– Вань, ты что, офигел?
– Я… Я!!! Я тебе дам, офигел!!! Здесь коньяк был!!! Вчера!!!
– Коньяк? Где? – Художник, с лицом не менее невинным, чем у начальника, деловито оттер похмельного обозревателя отдела культуры от сейфа и деликатно заглянул внутрь металлического ящика. – Брось, Вань… Нет здесь никакого коньяка… Белка у тебя, похоже…
Шацких обреченно добрел до кресла и обессилено рухнул в него мягким ворохом тряпья.
– Блин… Ведь точно был… Сам ставил… Знал, дома не выдержу – допью…
– Точно помнишь? – Художник был сама предупредительность.
– Да точно, точно… Хотя… мы вчера с Нонго здесь сидели… всякое могло случиться…
– С Нонго? Да, с Нонго – всякое… Помню, как он в прошлый раз к тебе приезжал… Даже я – еле отполз… Слушай, Вань, а ты ему позвони!
– А зачем? Если выжрал, один хрен не признается…
– Как это зачем? – Сашкины глаза вполне натурально округлились. – Он у нас кто по профессии? Колдун?
– Ну, колдун… И что?
– Как что? У него совесть есть? Особливо, ежели коньячок… того… умыкнул… Вот ты ему и позвони, пусть похмелье снимет. Он же может, сам говорил…
– А что… – Глаза у Шацких слегка просветлели. Он, вообще-то, был умным человеком, Ваня Шацких, но у него было два конкретных недостатка: алкоголь и немотивированная вера во все сверхъестественное. – А что… Это и правда, идея…
И начал набирать трясущимися руками номер на аппарате, услужливо пододвинутом успешно опохмелившимся Художником.
– Привет, Юр, это Ваня Шацких. Это ты вчера коньяк выпил?
Глеб, нервно вздрагивая от прорывающегося смеха, включил громкую связь на параллельном телефонном аппарате – прямой городской номер был у них с Шацких общий.
Редакция поскупердяйничала.
В телефоне щелкнуло.
– Привет, Вань… Какой, к матери, коньяк… Мы ж вчера вроде водку с тобой пили…
– А-а, ну, неважно… Слушай, Юр, сними похмелье, а?