После чего сделал Глебу приглашающий жест и снова исчез.
Будто его и не было.
Ларин еще раз хмыкнул, взял в мерзнущие ладони горячую кружку с вином и уселся, вытянув ноги. Стульчик был хоть и складной, но очень удобный, со спинкой. Говорить о чем-то сразу же расхотелось.
Хотелось просто посидеть, попить вина, покурить, поглядеть на море, угадывая, что же там прячется за таким далеким и одновременно близким горизонтом…
С Князем вообще было хорошо молчать.
Почему-то.
Почему – Ларин не мог вот так сразу понять.
Да, честно говоря, не особо и пытался…
Вино в кружке неожиданно быстро кончилось. Глеб аккуратно отвинтил тугую металлическую пробку термоса, налил себе еще и, только завинчивая пробку обратно, сообразил, что на него внимательно смотрит Князь, протягивая свою тоже уже опустевшую кружку.
Глеб смущенно пожал плечами и начал откручивать пробку по новой.
– Ты как себя чувствуешь?
– Нормально…
Ларин наконец-то справился с пробкой, плеснул Князю глинтвейна, закрыл термос и с наслаждением закурил.
– Башка еще чуть-чуть побаливает, но это уже фигня полная… к утру пройдет. Даже думаю Ольге под вечер позвонить, повидаться. А у тебя как дела?
Князь в ответ задумчиво пожевал нижнюю губу и тоже потянулся за сигаретами.
– Да никак. Пусто пока. Корн криминалов местных тряхнул слегка, но они тут явно не при чем. Хоть и на противоположной стороне поля играют, правила знают хорошо. Во-первых, если я сейчас своих орлов из столицы в полном составе выпишу, мы им тут такой разгром учиним – затрахаются убытки считать. Они ж тут все на виду, городок-то маленький. Не Нью-Йорк Сити. Ну, а во-вторых – нет у них никакого козырного интереса столичного журналиста по башке лупить. Так дела не делаются…
Глеб в ответ только тихо рассмеялся:
– Дим, извини… Можно вопрос? А как делаются?
Глаза Князя неожиданно стали жесткими и колючими. Такими глазами не смотреть, а стекло резать.
Как алмазом.
– Как делаются, говоришь? А элементарно… Изготавливается компромат, благо, мэр наш разлюбезный, сорри, – дурак непуганый. И тихо сливается по всевозможным каналам. Тебе в том числе… Ты ж у нас человек хорошо известный своей, порой неуместной, честностью. Что, еще не подъезжали? Не ссы, подъедут… вот только не знаю пока, с какой стороны. Так что им тебя злить – уж извини – никак не с руки. Это скорей мне с руки. Только я на такое говно никогда не пойду…
Глеб глубоко затянулся и посмотрел вдаль, на море.
Смеркалось.
– А, собственно говоря, почему не пойдешь?
Князь брезгливым щелчком зашвырнул докуренную почти до фильтра сигарету в серую, холодную даже с виду воду.