Она вновь набрала номер Ричарда. Ей ответили длинные гудки. В раздражении она бросила трубку на пол.
Из-за всей этой истории, зло подумала она, я становлюсь истеричкой. Чем я только не швырялась! Интересно, аппарат работает?
Эстель набрала номер матери.
В отличие от Ричарда Сара была дома и сразу же сняла трубку.
— Привет, мам, — сказала Эстель.
— Привет милая, — отозвалась Сара. — Что делаешь?
— Сейчас ничего. Точнее, пытаюсь дозвониться Ричарду.
Сара недовольно хмыкнула в трубку.
— Мам! — укорила ее Эстель. — Ты же знаешь, он очень старается измениться! Он у меня молодец.
— Конечно. Я ничего не имею против, вот только надолго ли его хватит? — усмехнулась мать.
— Я думаю, надолго. Ты бы его видела сейчас. Костюм, всегда выбрит, галстук. Еще немного — и он начнет пользоваться запонками.
— Запонки приводят тебя в особенный восторг? — ехидно поинтересовалась Сара.
— Но дело ведь не только в запонках! Он теперь и говорит по-другому! И темы для разговора выбирает другие!
— Ты не могла бы поподробнее рассказать мне, о чем вы с Ричардом беседуете?
— Ну... это такие, я бы сказала, стандартные темы... — не очень уверенно сказала Эстель.
— Поточнее, — попросила ее Сара.
— Мам, ну как всегда. Ты и сама слышишь такие разговоры каждый день!
— Эстель, я тебя очень прошу, расскажи мне, о чем вы говорили в последнюю вашу встречу?
— Мам, ну что за допрос!
— Это не допрос. Ты просто не помнишь! — торжествующе заявила Сара.
— Все я прекрасно помню, — быстро произнесла Эстель и покраснела: она действительно не помнила, о чем они говорили с Ричардом. А ведь раньше могла почти дословно пересказать каждый их разговор.
— Ответь мне, только честно, на другой вопрос: ты бы стала встречаться больше двух раз с человеком, который тебе совсем неинтересен? Если, конечно, это не служебная необходимость? — усмехнулась она.
— Нет, разумеется! — возмутилась Эстель.
— Тогда почему ты до сих пор с Ричардом? Ведь он тебе стал настолько неинтересен, что ты даже не помнишь, о чем вы говорите. Примерно как с Эдом, — поддела ее Сара.
— Потому, что он любит меня, а я люблю его.
— Нет, милая моя. — Эстель услышала, как мать вздохнула.
— Мам, ну что ты такое говоришь?! Уж я-то точно знаю, люблю его или нет!
— Я не о том. Ты не должна была его менять. Как бы мне он не нравился, что бы не вытворял, теперь все стало только хуже. Неужели ты не понимаешь, что он настолько несчастен, что стал серым, обычным? Даже я это вижу!
— А вот мистер Рольф считает его очень интересным, — парировала Эстель. — Они даже сегодня обедают вместе.
— Заметь, дорогая моя, ты так утомила своего молодого человека не очень удачными идеями с изменением характера, что он предпочел в воскресенье тебе какого-то педагога.