2
Эд действительно не подошел к ней попрощаться. Что, впрочем, ни в коей мере не обеспокоило Эстель. Но и не обрадовало. Она видела, как на нее смотрит мать, а гнева Сары она боялась больше всего на свете. Когда был жив дедушка, он мог укротить свою дочь и часто заступался за внучку. А кто теперь может ее спасти?
— Ты не знаешь, почему Эд не подошел попрощаться? — с плохо скрываемым подозрением в голосе спросила Сара дочь. Она уже давно заметила, что молодой человек совсем не против завязать отношения с ее дочерью. Эд Сару вполне устраивал, а вот почему Эстель не хотела даже слышать его имени, она не понимала, но, как женщина, могла догадываться. Ведь сердцу не прикажешь. И все же она постоянно боялась, что ее дочь выкинет что-нибудь этакое, что навсегда испортит ее отношения с Эдом.
— Мне кажется, у него надолго отпадет желание общаться с противоположным полом, — пожала Эстель плечами. Вот об этом инциденте матери совершенно знать не нужно. Хватит и того, что натворил Ричард.
— Эстель, ты вновь что-то от меня скрываешь. — Сара явно о чем-то догадывалась, а теперь обвиняла свою дочь в новом нарушении правил.
— Мам, давай поговорим обо всем потом. Когда гости разъедутся.
— Думаю, мы так и поступим.
Эстель передернула плечами от того холода, которым ее обдало презрение матери. Уж что-что, а показать свое отношение к происходящим событиям или человеку Сара умела, как никто другой.
Когда за последним гостем закрылась дверь, она повернулась к дочери и пристально посмотрела на нее.
— Ты заметила, что никто не сказал о моем вечере, будто он был восхитительным, очаровательным?
— Ну и что? Мне показалось, что все... э-э-э... — Эстель не сразу подобрала нужное выражение, — надолго его запомнят. Это ведь тоже неплохо.
Вместо ответа Сара бросила на нее еще один полный ледяного презрения взгляд, молча развернулась и пошла в кабинет. Эстель поняла, что ей сейчас придется туго. В те редкие дни, когда дедушка ее за что-то отчитывал, он всегда приглашал внучку в свой кабинет. После его смерти Сара переняла эту привычку. И чем старше становилась мать, тем больше она напоминала Эстель деда, особенно когда сердилась. А вот это Эстель совсем не нравилось. Ей не хотелось ссориться с матерью. Она прекрасно понимала, что эта ссора может стать последним разговором в их жизни. Уж слишком они обе были похожи на «бешеного старика Уэлча», как о нем говорили многие, кто хорошо знал его.
— Я в растерянности, — начала Сара. — Как ты могла?!
— Но... что я такого сделала?!
— Ты привела к нам человека, который совершенно не подозревает о том, как надо себя вести в обществе. Этим ты разрушила все, что я так тщательно, по крупицам, собирала все эти долгие годы. Ты разрушила честное и чистое имя Уэлч!