— Отходить надо! — заорал атаман — всех касается! Приказ командования!
— Какая разница, где подыхать?! — проорал в ответ Ерик — что здесь, что там. Все равно подохнем!
— У меня машина есть! Отойдем!
Как назло — именно в этот момент что-то свистнуло, и тоненький пацанский голос крикнул по-русски:
— Дядя Ершалаим, в машину попали!
— Вот видишь! Нет машины!
Атаману хотелось материться, последними словами, хотелось дать этому… лучше не говорить кому, чтобы с копыт и юшка по всему лицу, но в этот момент по стене горохом сыпанули пули, и стало не до разборок.
— Патронов надолго хватит?!
— Надолго! Хорошо запаслись, на всех хватит!
— Вот смотрю я, Серков… и думаю… вот зачем ты сюда влез? А? Зачем ты, казак за жидами вернулся?
— Какой ты жид? Если бы ты был жид — не ты мне, а я тебе был бы денег должен!
— Плохой из меня жид.
— Зато пулеметчик хороший!
Вечером, пережив три штурма и потеряв двоих — обоих на совершенно дурацкой попытке пострелять еще раз из Б-10, которую сожгли после пятого выстрела (но эти пять выстрелов неплохо проредили атакующих), решили все же отходить.
— Во время намаза надо! — атаман Серков пытался протереть грязным платком слезящиеся от пота, грязи и порохового дыма глаза, когда намаз, они вообще не соображают, ракаты свои читают и все. Только как выйти…
— В ночь выйдем… — Ерик стоял над флагом с могендовидом, какие тайно были у всех кибуцников (открыто не разрешалось). Этим флагом были накрыты лежащие в углу просторного убежища несколько тел.
— Что так мало то вас…
— Кто раньше ушел. Кто тут лег. Мы ведь держаться пытались… Вон там дядю Есю сожгли… А фронт то где?
— Какой фронт — устало махнул рукой атаман — линия обороны. Пока по каналу.
— Казаков то отвел?
— Отвел… Кто остался.
Ерик посмотрел на часы.
— Через второй этаж отходить будем. Полчаса еще есть…
Второй этаж был разрушен и выгорел полностью: компьютеры, мебель, все. Только проломы окон в стенах, через которые мягко светит полумесяц, символ удачи, символ ислама — и все.
Хвала Аллаху, милостивому и милосердному, Господу всех миров…
Через ночной прицел наметили, где идти. Договорились — если кто-то ранен, то так и остается. Никто его не вытаскивает и группу не тормозит. Главная задача — прорвать кольцо. Прорваться хоть кому-то — все они сделали все что могли, и даже больше.
А последняя граната есть у каждого. Даже у пацана.
След в след, пригибаясь — несколько черных теней, еще несколько черных теней в черном мире. Черным этот мир сделала ночь, опустившись в положенное время на землю и укрыв черным покрывалом тьмы все совершенное за день людьми безумие.