То тут, то там — бормотание, правоверные молятся, усердно отдают Аллаху свои ракаты. Кто убил неверного на пути Джихада — тот гарантированно попадает в рай. По крайней мере — так говорят те муллы, которые их послали сюда. Трупы — они везде, то и дело нога наступает в мягкое, упруго пружинящее под ногой. Трупами буквально завалены подходы к правлению кибуца, и они, как незримые стражи охраняют это место, держат периметр. Кто-то где-то надрывно стонет, и это действует на нервы. Хочется повернуться, дать длинную, злую очередь, чтобы прекратить все это.
И все-таки вышли. Растворились в ночи — блуждать по обезумевшему миру, как евреи по Синайской пустыне.
— Ну, что? Так и будешь водить нас сорок лет, как Моисей по пустыне.
— Сейчас, выйдем. Вон, канал, кажется…
Каналы тут были особенными — закрытыми, чтобы не испарялась драгоценная, подаваемая туда вода, это квадратные бетонные желоба, примерно два на два. Во многих местах эти желоба были сейчас разрушены, и следовало быть очень осторожным, чтобы не провалиться.
Атаман прислушался.
— В канал! Ложись!!! — дико заорал он, и бросился в грязную, вонючую, застойную воду, которая была здесь глубиной метра под два, чтобы скрыться от неминуемой смерти. Следом плюхнулся еще кто-то.
Он ушел под воду с головой — и в этот момент, мир вдребезги раскололся…
Современные артиллерийские системы позволяют вести огонь с расстояния шестьдесят — семьдесят километров, ты не видишь сами установки, не слышишь, как они стреляют. Просто где-то вдалеке орудия задирают стволы в зенит — и в пятидесяти километрах от этого места мир раскалывается на части.
Били осколочными, с воздушным подрывом — они разрывались на высоте в пару десятков метров от земли по команде взрывателя и разлетались стальными осколками, пробивая человека насквозь. Это как стальная метла, такие снаряды используют против противника, находящегося на открытой местности. После него остаться в живых почти невозможно…
После того, как артиллеристы перенесли огонь дальше, атаман, кашляя и отплевываясь вонючей, заразной водой с трудом выполз наружу из оросительной системы, подтянулся и перевалил свое тело через край желоба. Все желоба были чем-то забиты, он даже не хотел знать чем, хотя с ужасом догадывался. Замер, отдыхая.
Потом почувствовал, что кто-то рядом, хватанулся за автомат.
— Я, — сказала темнота.
— Ерик?
— Помоги…
Их осталось четверо, он сам, атаман Серков, Ерик, женщина и тяжело раненый осколком пацан. Еще одна женщина догадалась прыгнуть за ним в оросительную систему — но захлебнулась. Остальных посекло осколками.