— Вполне возможно. Предложение, которое я не приму, о чем ей хорошо известно.
— Потому что?..
— Потому что? Да потому… что я — Алекс Кросс, — отвечаю я.
— Который никогда не изменится, так? Я спрашиваю не как психотерапевт, а как ваш друг.
— Не знаю, так это или нет. Мне хочется кое-что изменить в своей жизни. Поэтому я и прихожу сюда. Помимо того, что мне нравится поболтать с вами. Ну ладно, мой ответ — «нет». Мне не хочется меняться.
— Потому что вы — Алекс Кросс?
— Да.
— Хорошо, — говорит Адель. — Это начало. И еще одно, Алекс…
— Да?
— Мне тоже нравится болтать с вами. Вы единственный в своем роде.
Итак, осталась тайна, которую нужно разгадать. Однажды весенним вечером мы с Сэмпсоном брели по Пятой улице. Просто прогуливались. Потягивали пиво из бутылок, упрятанных в коричневые бумажные пакеты. Нам было хорошо, как всегда бывало. Сэмпсон надел огромные темные очки «Уэйфеарер» и старую шляпу, которую я не видел уже несколько лет.
Мы прошли мимо старых деревянных домов, которые стояли здесь еще с тех времен, когда мы были мальчишками, и выглядели совсем дряхлыми, хотя многое в округе Колумбия с тех пор разительно изменилось. И к лучшему, и к худшему, а что-то так и осталось где-то посредине.
— Я очень волновался за тебя, пока ты лежал в больнице, — сказал он.
— Я и сам за себя волновался. Представляешь, начал говорить с массачусетским акцентом. Тянуть открытое «а». И стал привыкать к политкорректности.
— Алекс, я хотел давно с тобой поговорить… Я много об этом думал…
— Слушаю внимательно. В такой вечер поговорить — просто удовольствие.
— Как бы это начать… В общем, это произошло через два или три месяца после убийства Марии. Помнишь, у нас по соседству жил такой парень, Клайд Уиллс?
— Уиллса я хорошо помню. Наркокурьер с большими амбициями. Допрыгался, что его кокнули и засунули в мусорный бак позади закусочной «Попайс чикен», если я не ошибаюсь.
— Все правильно. Уиллс был стукачом, работал на Ракима Пауэлла, когда Раким работал на Сто третьем участке.
— Ага. Ничего удивительного, что этот Уиллс служил и нашим и вашим. И что?
— А дальше вот что, мой милый. Клайд Уиллс кое-что выяснил насчет Марии — ну, кто мог быть ее убийцей.
Я промолчал. По спине пробежал холодок. Я продолжал идти вперед, но ноги вдруг стали ватными.
— Это был не Майкл Салливан? — спросил я наконец. — Он тоже отрицал это.
— У него тогда был напарник, — сказал Сэмпсон. — Тоже отморозок, из его же района в Бруклине Джеймс Галати по кличке Шляпа. Этот Галати застрелил Марию. Салливана там не было. Может, это он послал Галати. Или, может, Галати охотился за тобой.