Радуясь собственному раздражению — оно отвлекало от мыслей о грозовом небе, скрытом от глаз плотной завесой листвы, — Онория обратилась к другому мучающему ее вопросу. Действительно ли этот призрачный герцог таков, каким его рисует леди Клейпол?
Он якобы человек умный, отличный хозяин, в годах, но еще не стар и готов, как уверяла леди Клейпол, обзавестись женой и заполнить детские комнаты кучей ребятишек. Образец добродетели, да и только! Онория представляла его мрачным, серьезным, замкнутым субъектом, чуть ли не отшельником. Последнее определение она придумала сама: в противном случае какой герцог стал бы просить руки Мелиссы?!
Лошадь плелась еле-еле. Онория крепко держала поводья. Они проехали мимо двух конских троп, терявшиеся среди деревьев — таких густых, что на расстоянии нескольких ярдов уже ничего не было видно. Чуть поодаль дорожка круто сворачивала влево. Серый жеребец перешел на мелкую рысь, мерно помахивая головой.
Они одолели подъем, и лошадь, почувствовав облегчение, рванула изо всех сил. Онория чуть ослабила хватку — и поводья едва не выскользнули у нее из рук. Выругавшись, она вцепилась в них намертво, слегка отклонилась назад и начала борьбу с непокорным животным.
Серый шарахнулся в сторону. Онория взвизгнула, а потом туго натянула поводья, уже не заботясь о губах лошади. Ее сердце бешено билось. Наконец мятежник застыл как вкопанный. Он весь дрожал, даже кожа подергивалась. Онория нахмурилась. В чем дело? Раскатов грома пока не слышно. Она окинула взглядом дорогу: у обочины лежал человек.
Казалось, время остановилось, даже ветер затих.
— Боже милостивый! — прошептала Онория, не сводя глаз с тела.
Эхом по листве отозвался вздох. На дороге, отливая металлическим блеском, растекалась лужица крови. Жеребец шарахнулся в сторону, но Онория послала его вперед. Она сглотнула ком, застрявший в горле, и постаралась отвести глаза от темного сверкающего озерка, которое становилось все больше с каждой секундой. В этого человека стреляли совсем недавно. Возможно, он еще жив.
Онория спрыгнула с двуколки. Серый стоял спокойно, понурив голову. Подведя его к обочине, она накинула поводья на ветку, завязала их тугим узлом, потом сорвала перчатки, сунула их в карман и, глубоко вздохнув, бросилась к незнакомцу.
Он был жив. Онория поняла это сразу, как только опустилась рядом с ним на колени. Он дышал хрипло и прерывисто, лежа на боку лицом вниз. Взяв раненого за плечо, она повернула его на спину. Дыхание его стало ровнее, но Онория едва обратила на это внимание. Ее взгляд был прикован к дыре на левой стороне сюртука. С каждым вздохом из раны начинала струиться кровь.