— Фейс! — позвал Арни. — Проснись!
Она вздрогнула.
— Ты что-то сказал? Ах да, ты хочешь знать обо мне и Роберте.
— Иначе не стал бы и спрашивать. Хочешь верь, хочешь не верь, Фейс, но временами я думал: как ты там, чем живешь. Пожалуйста, просвети меня.
Он стоял на расстоянии вытянутой руки, широко расставив ноги и заложив большие пальцы рук за ковбойский пояс. И ей внезапно показалось, что последних семи лет жизни как бы и не было. Почти не было… Арни по-прежнему считал, что вправе приказывать ей, — и в этом не было решительно ничего нового. Однако что-то неуловимо изменилось. Он казался выше, еще мужественнее, и она ощущала его присутствие, как никогда раньше. Тогда он был еще ее старым другом и защитником… В прежние времена, когда у нее в животе словно что-то проваливалось, едва Арни входил в комнату, она обычно грешила на несварение желудка.
Но сейчас никакого несварения быть не могло.
— Так как же? — произнес он требовательно, тоном, который врезался ей в память, и Фейс мгновенно ощутила себя десятилетней девочкой, выскользнувшей из дома в темноте, пока их родители разыгрывали очередную партию в бридж.
С каждой секундой вид у Арни становился все более нетерпеливым; он указал Фейс на стул.
— Присядь, — сказал он. — И рассказывай.
От усталости и волнения ноги совершенно не держали Фейс, и предложение сесть пришлось кстати.
— Умница. — Одобрительно кивнув, Арни занял ее место у окна. Ей бы хотелось, чтобы он этого не делал, потому что свет неоновой рекламы на улице создавал вокруг его головы сияющий ореол. Из-за этого он выглядел опасным, каким-то дьяволом.
А тот молча ждал, пока она заговорит.
— Роберт женился на мне лишь потому, что его дядя узнал о моей беременности, — сказала она безжизненным тоном.
Арни нахмурился.
— Фейс, я не дурак. Люди редко женятся с целью доставить удовольствие своему дядюшке.
Фейс прикрыла глаза.
— Бывает — если у дяди много денег и взгляды его чертовски старомодны.
— Но эти два качества не всегда идут рука об руку, скорее наоборот.
Ей хотелось сказать: «Вам лучше знать, мистер Большая Шишка», но она прикусила язык.
— Гейлорд, дядя Роберта, сказал, что лишит его наследства, если он обесчестит девушку, — устало пояснила она, удивляясь тому, как такая застарелая рана все еще в состоянии причинять боль. — Он был уже немолод, хотел распорядиться наследством, и племяннику ничего не оставалось, как сделать хорошую мину при плохой игре и жениться.
Арни скривил губы.
— Вполне могу себе представить. Я и сам был в аналогичной ситуации.
— О чем ты? — не поняла его Фейс.