— Я не собирался жениться на Пете, чтобы тут же оставить ее, — сказал Маркус, осторожно подбирая слова. — Я уезжаю вместе с ней в Австралию.
Пета вышла из-за его спины, он привлек ее к себе. Они стояли рука в руке — муж и жена.
— Я возвращаюсь домой вместе с Петой, — мягко сказал Маркус, глядя в глаза Чарлзу, — теперь она моя жена.
— Только через мой труп...
— Как тебе будет угодно. — Маркус взглянул на сержанта. — Даррел, если здесь нет охраны чтобы справиться с этим... — он брезгливо поморщился, — ты поможешь мне выдворить его отсюда?
— С удовольствием, — осклабился Даррелл.
— Я тоже помогу, — добавила Руби.
— И я, — вмешалась Пета, — ведь он мой кузен. Должна же я врезать своему кузену!
— Невесты не дерутся, — сказал ей Маркус, и она улыбнулась ему в ответ.
Чарлз попятился к двери, как только Даррелл двинулся по направлению к нему.
— Мои адвокаты свяжутся с вами.
— Я искренне надеюсь, что они обладают лучшими манерами, чем вы, и будут вежливы с моей женой, — сказал ему Маркус.
Моя жена — как странно!
Маркус посмотрел на Пету, когда Даррелл захлопнул дверь за ее кузеном. Она была смущена не меньше его самого.
Это всего лишь иллюзия — то, что он чувствует к Пете, сказал себе Маркус. И то, как он прижимал ее к себе, — всего лишь показной жест для Чарлза.
Но Чарлз ушел, и им больше не надо было никого обманывать, а Маркус все еще держал Пету за руку, и ничто не могло заставить его отпустить ее.
— Мы можем продолжить? — поторопила судью Руби.
— Боже мой! Где я остановился? А, да, вспомнил! Итак, объявляю вас мужем и женой. — Он глубоко вздохнул и весело улыбнулся обоим. Задержка в церемонии могла выглядеть странно и нарушала порядок, но все говорило о том, что молодые люди, стоящие перед ним сейчас, действительно любят друг друга.
Пусть кто-то и опровергает это утверждение, но Генри Ричард Вотерхаус, судья города Нью-Йорк, был здесь для того, чтобы сочетать их узами брака.
— Вот и все, ребятки, — сказал он и закрыл свою книгу, — осталось совсем немного. Это моя самая любимая часть церемонии, и вот она наступила. — Его улыбка стала шире. — Теперь вы можете поцеловать невесту.
Маркус посмотрел на Пету и увидел в ее глазах панику. В этот момент он чувствовал то же самое.
Он не хотел этого делать, не хотел...
Нет, он хотел этого больше всего на свете!
Всего лишь поцелуй, твердил себе Маркус, и значит он не больше, чем их подписи на клочке бумаги.
Всего лишь поцелуй.
Но когда их губы соприкоснулись, оказалось, что это гораздо, гораздо больше — в этот миг все изменилось.
Внезапно все вышло из-под контроля. Нет, в отчаянии признался себе Маркус, все вышло из-под контроля, когда он встретил ее.