Маркус Бенсон распахнул дверь, ведущую на запасную лестницу, — и налетел на Золушку.
То, что Маркус налетел на кого-то, было необычно само по себе. Влияние «Бенсон корпорейшн» распространялось на весь деловой мир, а Маркус, будучи главой этой фирмы, держал всех в благоговейном страхе. Но налетать на людей? Обычно все двери сами открывались перед ним.
Дело было даже не в силе, деньгах и интеллекте, прилагающихся к его облику.
Харизма и влияние этого человека были настолько велики, что разного рода женские журналы единогласно объявляли его самым завидным женихом Америки.
И Маркус продолжал оставаться в этом статусе.
Ему было слегка за тридцать. Высокий, в превосходной физической форме, с волосами цвета воронова крыла и четкими, словно вырезанными из камня чертами лица.
Вот только опыт семейной жизни оказался для него несчастливым. Служба в армии научила его дружбе и верности, но и это не уберегло от трагедии. Маркус Бенсон был одиночкой по жизни.
И вот теперь он молча разглядывал ребенка, который, как это ни странно, напоминал ему Золушку.
Но Золушке надлежало находиться в кухне замка, склонившись над очагом. Голодная... Разве не так было в сказке? Но по сказке ей не полагалось есть свой завтрак на лестничной площадке пожарного выхода. Впрочем, от завтрака после их столкновения ничего не осталось — на полу лужицей белел разлитый напиток, а рогалик полетел в пролет лестницы. Взлохмаченная девчонка с каштановыми кудрями лежала у нижней ступеньки.
Так Золушка или нет?
Может, просто ребенок с улицы? На ней были шорты, потертая футболка и поношенные сандалии.
Первое впечатление — бездомная. И голодная.
Второе впечатление — ужас за эту бездомную, за ее завтрак, упавший в пролет лестницы.
Что он наделал!
Как всегда, Маркус Бенсон очень торопился, потому что ему не хватало времени в сутках и очень многим приходилось его ждать.
Им опять придется подождать. Он только что столкнул ребенка с лестницы.
Казалось, что прошла вечность, прежде чем она пошевелилась, но на самом деле прошли две-три секунды. В следующий момент Маркус уже убирал волосы с ее лица, чтобы осмотреть повреждения.
Нет, она не была бездомной.
Ее шорты и футболка были чистыми. Конечно, на них остались следы ее завтрака, рогалика и молочного коктейля, но кудри оказались мягкими на ощупь. А еще она была... симпатичной?
Да, точно, симпатичной!
И она не была ребенком.
Ей около двадцати, подумал Маркус. Она была худой, даже слишком худой, почти истощенной.
Она открыла глаза, огромные зеленые глаза, наполненные болью.
— Не двигайся, — сказал Маркус, и она сфокусировала свой взгляд на его лице.
