— Только вот отпуск как-то не получается, — сказал он ей.
Пета покраснела.
— Да, у нас не пятизвездочный отель, — пробормотала она и повернулась к Маркусу: — Значит, ты едешь домой?
— Да, — ему больше нечего было ей сказать.
— Мне надо поблагодарить тебя. Я очень...
— Не стоит.
— Нет, стоит. Я не могу... Я не знаю, как отплатить тебе. Если бы я могла что-нибудь придумать...
— Мое предложение остается в силе, — сказал ей Маркус.
Руби и Даррелл молча наблюдали за ними.
— Какое — чтобы наш брак продолжался?
Руби громко вздохнула, но Маркус даже не взглянул в ее сторону, его глаза смотрели лишь на Пету.
— Да, именно это.
— Брак, в котором я всегда буду на последних ролях?
— Мы можем попробовать, если ты готова дать мне шанс...
— Нет никаких шансов!
— У чего нет никаких шансов? — требовательно спросила Руби.
— Он хочет построить мне дворец, прямо здесь, вместо моей веранды, чтобы приезжать сюда на пару недель в году, а на все остальное время он хочет поместить меня в свою квартиру из черного мрамора, чтобы я согревала его постель минут на двадцать в день, когда у него найдется свободное время.
— Это неправда, — резко ответил Маркус.
— А что еще ты предлагаешь?
— Пета, я управляю финансовой империей, сказал он, — и я еще никогда никого не просил выйти за меня замуж...
— И поэтому мне надо быть бесконечно тебе благодарной? Может, Золушка поступила бы именно так, но только не я.
— Так что же тебе еще нужно? — Они оба уже не обращали внимания на Даррелла и Руби, которые смотрели на них в напряженном ожидании.
— Ты.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Тогда додумайся до этого! — фыркнула Пета. Она вздохнула, ее плечи поникли, как будто вся тяжесть мира обрушилась на них. — Простите меня, — повернулась она к Дарреллу и Руби. — Вы были так добры ко мне. Могу я попросить вас погостить у меня пару дней? Конечно, мой дом далек от совершенства...
— А мне он нравится, — сказал Даррелл, мимоходом взглянув на Маркуса, — я провел месяцы на полях сражений, и Маркус тоже. Мраморные плиты мне ни к чему.
— Ты поедешь прямо домой? — спросила Руби Маркуса, который пытался привести в порядок свои мысли.
Он может поехать домой. Как все глупо получилось. А чего ожидала Пета — что он разделит с ней резиновые сапоги? Не для этого он так много работал всю свою жизнь.
— Да, поеду домой.
— А у меня уже тысячу лет не было отпуска, сказала Руби, просительно глядя на него. — Ты не будешь возражать, если я останусь?
— Ради бога, пока тебе не надоест розовый цвет.
В розовом цвете нет ничего плохого, — вспыхнула Пета, — если ты счастлив, то не замечаешь его.