— Твоих родителей не было, и ты тайком провела меня в дом...
— Да.
— ...и впустила в ванную.
— Тебя послушать, можно представить черт знает что!.. Я была одета, Мейсон. — И выразительно добавила: — По крайней мере, сначала. А если потом и разделась, так лишь потому, что моя кофточка...
Мейсон засмеялся, хрипловато и тихо, отчего Кейтлин вздрогнула.
— Мне не забыть той минуты, когда ты разделась. — Голос его стал глухим. — Я все еще чувствую под пальцами твою кожу.
И Кейтлин тоже до сих пор ощущала его пальцы на своей влажной коже: маняще и так возбуждающе, что тело ее заныло от тоски по ласкам Мейсона.
— Довольно! — хрипло выкрикнула она.
Мейсон, однако, не обратил на ее слова никакого внимания. Приблизившись вплотную, он взял лицо Кейтлин в сложенные чашечкой ладони.
— Я мыл тебе спину и очень скоро вымок до нитки. Тогда я тоже влез в ванну и...
— Там было не так уж много воды, — напомнила она резко. — И, что бы ты ни говорил сейчас, тогда ты всего лишь старался помочь мне.
Пальцы Мейсона ассоциировались у Кейтлин с раскаленными углями, но она стояла не шелохнувшись.
— Быть может, так и было — вначале, — улыбнулся Мейсон. — Но ты хотела от меня больше чем помощи, хотя и тянула время. Мы оба хотели больше. Будь тогда по-моему, Кейтлин, мы наполнили бы ванну до краев и улеглись в нее оба. А потом занялись бы любовью.
— Разве ты не знаешь, что нельзя переписать историю? — Ей понадобились все силы, чтобы не дрогнул голос.
— Знаю, но всегда можно написать новую.
Голос Мейсона был непереносимо искусителен. Душа Кейтлин полыхала, но девушка не желала сдаваться. Ни за что на свете!
— Новую историю? Ох, вряд ли, — произнесла она, как могла ровно.
— Ты помнишь, как мы целовались, Кейтлин? Не качай головой, я знаю, что помнишь.
Почему-то она не могла отойти от Мейсона: мозг словно отказывался посылать приказы ногам.
— Мейсон...
— Но поцелуев никогда не хватало. Нам обоим было надо намного больше.
Этого Кейтлин отрицать не могла: они тогда так часто обсуждали это! Господи, как она жаждала любить Мейсона! Двое молодых людей, безумно желающих друг друга. Кейтлин едва минуло восемнадцать, Мейсону почти исполнилось двадцать четыре. Кровь бурлила в них, как бывает только в молодости. Стоя близко к нему, слушая, что он говорит, Кейтлин испытывала то же желание, что и тогда. Сила собственных чувств, над которыми не властно время, потрясла ее.
— Все это было давно, — вытолкнула она из пересохшего горла. — Я не вижу причин переписывать эту историю.
Но Мейсон был настойчив.
— Ты сказала тогда, что нам надо подождать еще неделю; думаю, мы ждали довольно.