Какое-то время она работала молча. Затем задала волнующий ее вопрос:
— Ты так и не сказал, зачем приехал.
— Мы еще поговорим об этом. Позже. Когда я помогу тебе покрасить ограду.
— Не стоит.
— Где мне взять кисть?
— Это не обсуждается, Мейсон!
— Двое справятся с работой вдвое быстрее. Только подумай: ты сможешь пораньше вернуться домой. Представь, ты долго-долго отмокаешь в ванне, а потом наслаждаешься восхитительно прохладными напитками... — Он улыбался.
Кейтлин колебалась, и во взгляде ее была такая откровенная жажда, что Мейсон понял, каким искушающим было его предложение.
— Не стоит, — повторила она наконец, но уверенности в ее голосе не было.
— Почему?
— Потому что я не смогу заплатить тебе.
— Разве я сказал что-нибудь о деньгах?
— Но это же очевидно. Ты твердишь мне, что занимаешься бизнесом. Уж не хочешь ли добавить стоимость покраски ограды к выплате по закладной?
— На сей раз, — буркнул он, — покраска не будет стоить тебе ни цента. Так где мне взять кисть? Не пытайся меня гнать, это не сработает. Где у тебя инструменты? В сарае, где всегда?
Должно быть, взгляд, брошенный на Мейсона, убедил Кейтлин в его непоколебимой решимости осуществить свое намерение, потому что после секундного размышления она кивнула. А еще через пару минут он вышел из сарая с кистью в одной руке, молотком и отверткой — в другой.
Они молча принялись за дело. Через какое-то время Мейсон объявил:
— Перерыв.
— Можешь устраивать себе перерыв, Мейсон. Я не собираюсь.
Слабак ты, Мейсон, слышалось в ее тоне. Он старательно не заметил этого.
— Что ты пытаешься доказать, Кейтлин? И кому? Мне или себе?
— Ничего я никому не доказываю. Просто хочу, чтобы дело было сделано. — Щеки ее под загаром побледнели, глаза смотрели устало.
— Не кажется ли тебе, что перерыв тебя подбодрит? — совсем тихо спросил Мейсон.
— Когда осталось еще так много работы? Ну разумеется, меня это бодрит, — строптиво заявила она.
Когда Кейтлин пребывала в таком настроении, спорить с ней было бессмысленно.
— Прекрасно. — Мейсон пожал плечами. — В таком случае продолжаем.
Они работали бок о бок, пользуясь одним и тем же ведром с краской. Воздух дрожал от напряжения, но Мейсон делал вид, что ничего не замечает. Он болтал — болтал небрежно, ни о чем: о ковбое, с которым приятельствовал, о подробностях забастовки, про которую недавно писали все газеты, о капризах погоды. Мало-помалу напряжение таяло.
Наконец Кейтлин спросила:
— Помнишь, ты заарканил теленка? Я еще интересовалась, не выступал ли ты в родео?
— Помню.
— Так ты действительно выступал в родео?