Любит! Кейтлин судорожно вздохнула. Она так старалась не позволить себе снова влюбиться в Мейсона. Не далее как сегодня утром решила не поддаваться чувствам. Как же она не поняла, что уже поздно? Она любила Мейсона пять лет назад, любит и теперь. А может быть, вообще не переставала любить его?
— Что-то не так? — поинтересовался Мейсон.
Она покачала головой.
— Все в порядке.
Если Мейсон догадается о моих чувствах, напряженно размышляла Кейтлин, то воспользуется этим, чтобы исполнить свой великий план, а этого я не перенесу. Он не должен знать, что я люблю его.
— Кейтлин...
— Пустяки. — Волнение сжимало ей горло. — Надеюсь, мороженое принесут быстро, иначе на магазины не останется времени.
— Взгляни на этот пиджак. И на этот... Ой, Мейсон, какая прекрасная рубашка! Непременно примерь. Теперь галстуки... Нет!.. — Кейтлин хихикнула. — Только не этот! Не к этому костюму.
— Почему нет?
— Убийственное сочетание цветов.
— Вот как? Не знал.
Кейтлин хохотала, глядя на Мейсона, которого впервые видела беспомощно озабоченным.
— Ты меня разыгрываешь, правда? Ты и без меня знал, что галстук не к месту.
— Да я же ковбой, Кейтлин. Откуда мне разбираться в пиджаках и галстуках?
Она тряхнула головой.
— Ты никогда не был "просто ковбоем". И, думаю, знаешь больше, чем показываешь.
— Ты ошибаешься, — стоял на своем Мейсон. — Покажи мне джинсы, сапоги, "стетсоны" — и можешь быть уверена, я не растеряюсь. Но другая одежка для меня загадка.
— После стольких лет в нефтяном бизнесе?
— Не так уж и много лет, да и те в основном прошли на разработках. Можно по пальцам пересчитать, когда я бывал в зале совещаний компании. В душе я навсегда ковбой, и лучше всего мне на ранчо. В костюме и галстуке мне муторно: было и будет. Потому-то твои услуги так для меня и ценны.
Она позволила себе полюбопытствовать:
— Настолько, что ты готов вдвое уменьшить очередной взнос по закладной?
— Именно.
— По-моему, Мейсон Хендерсон, ты надо мной смеешься.
— Зачем бы мне это понадобилось, Кейтлин Маллин?
— Потому что ты не только безжалостен, но еще и насмешник.
— А я безжалостен?
Глядя в обветренное, с резкими жесткими чертами лицо, Кейтлин медленно проговорила:
— По-моему — да. Ты бы, не задумываясь, опротестовал мою закладную.
Он не стал возражать и лишь уточнил:
— А что про насмешника?
— Ты всегда был насмешником, Мейсон. Всегда обожал шутки.
— И сейчас люблю.
Он улыбался. Его губы, удивительно чувственные на резко вылепленном лице, приподнимались по краям, в глазах плясали хитрые огоньки. Кейтлин испытывала огромное искушение прямо сейчас подойти к Мейсону, обнять его за талию и прижаться щекой к его груди. Но она знала, что лучше этого не делать. Время для романтических глупостей не подходящее: она здесь с определенной целью, И надо об этом помнить.