Наверное, вспомнился сон, решила она. Ее везли в карете "скорой помощи" - возможно, потому и приснилось путешествие.
С большим трудом ей удалось спросить у сиделки, в какой она больнице.
- В больнице святого Стефана, - ответила та. - На Фулэм-роуд.
Узнав, что она рядом с домом, Клэр с облегчением закрыла глаза и снова забылась сном, полным видений, более реальных, чем сама реальность.
Клэр утратила всякое чувство времени, и все последующие дни, недели, а может, и месяцы пребывала словно в тумане - она лишь смутно сознавала, что ее моют, кормят и дают глотать несметное множество таблеток. Иногда над ней склонялись какие-то люди, разглядывали ее, говорили, что она поправляется, обещали, что очень скоро ей разрешат принимать посетителей, смотреть телевизор и читать газеты.
Несколько раз ей удавалось собраться с мыслями и пожаловаться на отсутствие памяти и утрату ориентации, на что ей возразили, что это как раз и есть симптомы сотрясения мозга. Старайтесь как можно больше спать, принимайте лекарство, и все будет в порядке, уверяли ее.
Подозрение, что утрата ориентации вызывается таблетками, возникло не сразу. Хотя, казалось, прошли недели, прежде чем она собралась с силами, тем не менее она все-таки решила подвергнуть себя проверке. Вместо того чтобы покорно проглотить очередную порцию таблеток, она запихала их под язык, а затем, притворившись, будто захлебнулась водой, которой запивала таблетки, выплюнула их в бумажную салфетку и спрятала под подушку.
Она легла и, прикрыв глаза, стала ждать, что будет дальше.
Сначала все было по-прежнему. Тела своего она не чувствовала и плавала где-то во вселенной - в той вселенной, где время шло иначе, чем в остальном мире, и где дважды два не равнялось четырем.
Но вдруг она заметила, что у нее снова появилось тело.
В голове прояснилось, она впервые как следует разглядела свою палату небольшую, белую, освещенную лампами дневного света. Помимо кровати, в комнате был шкафчик, штатив с капельницей и два складных стула. На противоположной стене висела старинная на вид литография с изображением здания парламента, а окна были зашторены темно-синей тканью. Хотя, как ей сказали, она лежит в частной лечебнице при больнице св. Стефана, в палате почему-то не было ни телевизора, ни радио, ни телефона, ни зеркала, ни часов. Не было и лампы возле кровати. И что самое удивительное - не было цветов. Даже если Майклу не разрешалось ее навещать, цветы он бы прислал - в этом она не сомневалась.
И вдруг ее осенила страшная мысль: она не упала с лестницы, а попала в автомобильную аварию, в которой погиб Майкл. Вот почему он не приходит и не присылает цветов. Он умер, а ей решили не говорить об этом, пока она не поправится.