Тут Стелла запустила в Макса зажигалкой и попыталась перелезть через стол, чтобы вцепиться ему в лицо. На ее вопли вбежали полицейские. Они увели Стеллу, оставив Макса поздравлять себя с блестяще проведенным психиатрическим собеседованием.
Женское отделение больницы состоит из двух корпусов, при каждом просторный огороженный двор с клумбами, газонами и скамейками. С южной стороны дворы заканчиваются террасами, поэтому дамы, которым разрешено выходить из палат, могут прогуливаться среди цветников и спускаться по каменным ступеням между поросшими травой склонами, как и мужчины, отгороженные, разумеется, внутренней стеной. Многие из моих пациентов находятся в женском отделении; собственно говоря, оно давно уже является моей сферой деятельности. Я испытываю чуть не хозяйскую гордость, оглядывая его аккуратные дорожки, дворы, террасы.
Стеллу привезли на другой день в полицейском автобусе и госпитализировали. Я не спрашивал, каково ей было подниматься на холм в таком виде транспорта, миновать свой прежний дом, въезжать через ворота женского отделения, а не главные, а оттуда направляться к приемному отделению, расположенному за административным отделом. Стелла безучастно стояла, пока полицейские передавали мне ее документы, потом я провел с ней недолгое собеседование, затем сопроводил в приемный покой с санитаркой, знающей свое дело, – молодой женщиной по имени Мэри Мюир. В просторной общей душевой Стеллу попросили раздеться. Она повиновалась. Ее завели в душевую кабину и вымыли. Я устроил ей тщательный физический осмотр, потом она надела хлопковую рубашку, и мы повели ее в отведенную ей комнату.
– Вот мы и на месте, – сказала Мэри, отперев дверь. Там были койка, зарешеченное окно, туалет и раковина. В двери окошко, тоже зарешеченное. Я вошел следом.
– Что дальше? – спросила Стелла.
– Располагайся, выспись как следует, – ответил я. – Тебе что-нибудь нужно?
Впоследствии Стелла сказала, что тогда видела только ключи в руке женщины, стоявшей в дверях. В ответ на мой вопрос она покачала головой.
– Подождите!
Мы остановились в двери.
– Да?
Стелла хотела сказать рассудительным тоном – пожалуйста, не уходите, пожалуйста, не закрывайте дверь, пожалуйста, не держите меня под замком! Когда ее арестовали, она сидела под запором, но там почему-то было не так. Она полагала, что, когда окажется здесь, кошмар окончится или станет менее жутким. Но туг она ничего не смогла сказать, как призналась впоследствии, при виде наших холодных лиц с чуть приподнятыми бровями, поэтому покачала головой.