– В чем дело? Что-нибудь случилось?
– Не подходи ко мне.
Стелла повернулась к Нику, тот хмуро смотрел на Эдгара, так же обеспокоенный его поведением, как и она.
– Эдгар…
– Убирайся, Ник. Больше не появляйся здесь.
– Я не…
– Убирайся к черту, Ник!
– Послушай…
Эдгар шагнул к нему с явным намерением ударить. Ник попятился.
– Убирайся к черту!
Ник повиновался. Стелла в безмолвном изумлении смотрела, как он уходит.
– Скотина, – пробормотал Эдгар, когда на лестнице послышались шаги Ника.
– Перестань, ты меня пугаешь…
– Гнусная шлюха! С Ником!..
Он заговорил с акцентом выпускника привилегированной школы, как и Ник.
– Я не понимаю… – начала она, хотя все поняла.
– Я не понимаю, – передразнил Эдгар. – Еще как понимаешь! Не смей мне врать!
Стеллу охватила неимоверная усталость. Она уже видела приступ его ревности, но не такой сильный. И он еще никогда не угрожал Нику. Скоро ли этот приступ кончится? Стелла села и закурила. Чувствовала она себя понурой, подавленной.
– Ты мне до смерти надоел этой ерундой, – сказала она.
Взяв из вазы на столе апельсин, Стелла принялась бесцельно вертеть его в пальцах. Эдгар тут же подскочил к ней и рывком поднял ее со стула. Она видела, как апельсин покатился к окну, и хотела сказать Эдгару, чтобы он не наступил на него, так как они дорогие. Держа Стеллу за руки, как и в прошлый раз, Эдгар кричал, что знает, чем она занималась с Ником, неужели она считает его дураком? Стелла не отвечала ничего, в этом не было смысла, и он влепил ей пощечину, еще более сильную, чем прежде. Она повалилась навзничь, перевернулась и уткнулась лицом в руки.
Дыхание Стеллы было тяжелым, тело вздымалось. Она не слышала Эдгара, не знала, что он делает. Но Эдгар оставался в мастерской. Казалось, время замедлило ход, и она понятия не имела, сколько прошло с тех пор, как он ее ударил, – одна минута или десять. Сесть она не смела: боялась разъярить его еще больше. Потом услышала какое-то вжиканье. Она не могла понять, что это такое, слегка приподняла голову и открыла глаза. Эдгар стоял спиной к ней у стола в другом конце комнаты.
– Что ты там делаешь?
Он не повернулся, не ответил. Стелла вновь почувствовала, что все это ей надоело. Она со вздохом села и осторожно коснулась лица, в котором пульсировала боль, потянулась за пудреницей, чтобы посмотреться в зеркальце. Эдгар по-прежнему стоял к ней спиной и делал что-то, издающее странное вжиканье.
– Я спросила, что ты делаешь.
И тут узнала этот звук. Он водил лезвием по камню. Стелла раскрыла пудреницу. Она была глубоко встревожена. Уставилась на себя в круглое зеркальце. Одна сторона лица уже меняла цвет. Боль продолжала слегка пульсировать.