На Западе футбол давно уже стал самостоятельной отраслью индустрии зрелищ — отраслью, не имеющей аналогов по своим масштабам. В советском футболе все было далеко не так, и, если бы Лобановский привел нашу сборную к успеху на мировом чемпионате, это стало бы чудом, но отнюдь не закономерностью: нашим «любителям» трудно было на равных состязаться с профессионалами. Ибо хотя статус — фикция, но до подлинно профессионального отношения к делу нашим было ох как далеко.
После Великой Отечественной войны некоторые наши деятели, обладавшие реальной властью и получившие прозвище «меценаты», попытались было усовершенствовать отдельные футбольные «хозяйства». Вспомните, к примеру, знаменитую «команду лейтенантов» — ЦДКА, задававшую тон на всесоюзной футбольной арене именно в те годы. Но все же, все же... Те легендарные личности футбола своего времени по своему статусу были не футболистами, а «лейтенантами». Ну а их собратья по футбольному делу в других командах числились «инструкторами физкультуры», «шахтерами», «моряками», «металлургами», «фрезеровщиками» и даже «колхозниками».
Пока они играли в футбол, все для них в жизни складывалось как нельзя лучше: любимцы общества! Но приходило время (век футболистов в командах мастеров чрезвычайно короток: 10—12 лет максимум) проститься с футболом. Что потом? Потом, как правило, неизвестность, неопределенное, порой не престижное положение в обществе, ибо в действительности они не умели командовать ротами, рубить уголь, варить сталь, выращивать хлеб. Им надо было где-то «устраиваться», искать доброхота, который где-нибудь приткнет. Такое не могло не отразиться на психологии наших игроков.
И отразилось. Более двадцати лет наблюдая спортивную жизнь многих известных советских футболистов, что называется, вблизи, я убедился в том, что подавляющее большинство этих людей, по сути своей давно уже ставших профессионалами, так и не расстались с психологией любителей. И, попадая в команду мастеров в свои лучшие футбольные годы, эти молодые люди не столько думали, как им лучше развить свое мастерство и талант, сколько о том, как успеть — по выражению самих футболистов! — лучше «упаковаться»: больше скопить на черный день, который наступал вслед за последним финальным свистком. И это не вина их, а беда. Беда футбола нашего. Подобная психология дала в руки различного рода руководителям соответствующие «инструменты управления» игроками в виде всякого рода премий, смены квартир и машин, приобретения дефицитных товаров, престижных зарубежных турне и т. д. и т. п. И всегда горько было читать фельетоны о той или иной нашей зарвавшейся звезде футбола, где говорилось об этих самых квартирах, автомобилях и прочих благах, которых неблагодарная знаменитость («бесясь с жиру») не оправдала. Да, то была не вина, а беда звезд футбола. Всем тем, что было нормой жизни в их футбольные годы, их продолжали попрекать, когда они, закончив играть, вдруг «оступались», «зарывались», «зазнавались» и даже «спивались». Авторы фельетонов, порой путая причину и следствие, превратно формируя общественное мнение подобными публикациями, били «по своим воротам» и только отодвигали решение серьезных проблем советского футбола на неопределенно далекий срок...