Как тут не привести в пример мнение знаменитого наставника «Аякса» Штефана Ковача.
— В мире многие тренеры думают,— сказал он,— что если им установить метод тренировки, то они будут совершать с ним чудеса. Они неправы в том, что создают из метода догму, тогда как существуют тысячи методов, и самое главное заключается в том, чтобы выбрать из них те, которые больше всего подходят для того или иного игрока.
Вероятно, в этом тоже заключается особый талант тренера. Это как больной, который входит в аптеку. Если у него нет медицинского предписания, он не знает, какие медикаменты из сотен других ему надо выбрать. Но похоже, что тренеры киевского «Динамо» и сборной страны в семьдесят шестом не особенно затрудняли себя избирательным подходом. И знаменитый советский вратарь заслуженный мастер спорта Евгений Рудаков снова с грустью вспоминает о том периоде:
— Индивидуального подхода у нас не было. Я в свои тридцать четыре года должен был столько же раз таскать штангу, сколько Олег Блохин в свои двадцать четыре. Неужели Яшин в моем возрасте тоже истязал себя штангой или дважды за тренировку выполнял тест Купера — из кожи вон лез, чтобы пробежать не меньше трех километров?! Что же тут удивительного, что после таких сборов выглядели мы как загнанные лошади...
Молодые наставники, на мой взгляд, оказались и не слишком мудрыми педагогами. В семьдесят шестом году с первых же дней работы команды в горах Болгарии тренеры порой вели себя так, что между ними и отдельными игроками уже наметились первые трещины, превратившиеся со временем в глубокие пропасти...
Один из популярнейших и самых техничных за всю историю советского футбола игроков заслуженный мастер спорта Владимир Мунтян приехал на этот сбор с рекомендацией врачей о щадящем режиме тренировок: его беспокоила незалеченная травма колена. Но в «общем строю» ему скидок не делали. С первых тренировок Мунтян громоздил те же необъятные «стога» работы, что и все остальные игроки сборной. После таких занятий колено распухло. Володя решил поговорить с руководителями. В комнате, куда он вошел, было многолюдно: Лобановский, Базилевич, Морозов, Петрашевский, врачи, представители спортивной науки... Мунтян обратился к Лобановскому:
— Васильич, я хочу с вами поговорить. Чувствую, что дело плохо... Я же просил вас хотя бы первые десять дней дать мне щадящий режим, как рекомендовал врач.
Лобановский напряженно слушал сбивчивую речь Мунтяна. Потом тихо сказал:
— Понимаешь, мы не можем к каждому подходить отдельно. Есть общая программа...