— Ну. попробуй! Когда этот джентльмен уйдет, я закрываю бар. Сможем поболтать наедине.
У меня есть только одна альтернатива — в одиночестве умирать от тоски в своей комнате.
— Ладно, — опасливо соглашаюсь я.
— Надо принести с улицы подушки и скатерти. Подожди здесь.
Марио открывает дверь на террасу и принимается собирать синие подушки в стопки. Набрав с десяток, он переворачивает стопку на бок и несет в руках, как огромную синюю концертину.
— Ты играешь на музыкальных инструментах?
Марио озадаченно на меня смотрит.
— Ты очень странная девушка, Ким.
Я смеюсь про себя и решаю помочь ему убраться.
— Нет, ты же гостья! — протестует Марио.
— Пожалуйста, я помогу с удовольствием, — настаиваю я.
Марио закатывает глаза, я складываю скатерти. Это занятие вполне помогает отвлечься от снедающей меня тревоги. Я вношу скатерти внутрь и вижу, что одинокий читатель уже закрыл книгу и оставил на столе тысячу лир в качестве чаевых. Это примерно тридцать пенсов. Боги, теперь Марио может спокойно выходить на пенсию. Читатель направляется к дверям. Я кладу скатерти на барный стул.
— Не отдавай ему все деньги! — ухмыляется читатель, решив, вероятно, что Марио меня окрутил.
— Поздно — я уже вписала его в завещание! — отвечаю я.
Черт! Мне вдруг становится обидно за нас с Марио. Я уверена, читатель думает, что перед ним очередная глупышка англичанка, потерявшая голову из-за итальянца-официанта, но мне начинает казаться, что мы все-таки подружимся. Я представляю, как сходила бы сейчас с ума, если бы была одна. как мучилась бы. что упустила Люка, разгуливая с Тайлером при луне. Вдруг я холодею — если я увидела Люка, значит, он тоже мог увидеть меня — нас! Может, он потому и ушел? Я выбегаю на террасу и пытаюсь отыскать глазами смотровую площадку. но она укрыта в тени. Я вздыхаю с облегчением. Марио загоняет меня обратно в бар. запирает двери и приглушает свет. В любом другом случае я бы занервничала, но сейчас речь идет не о том. чтобы «немножко потрахаться». Если бы я не знала его так хорошо, то подумала бы. что он мне сочувствует.
— Во-первых, — говорит Марио, снимая пиджак и галстук и натягивая свитер, — он не поверял мне ничего, так что я не смогу помочь тебе решить все эти загадки, но мне кажется, то, что между вами происходит, должно быть достаточно серьезным, чтобы он рискнул ускользнуть из дома ночью. Да?
Итак, мы начинаем анализировать ситуацию. Первое предположение — он хотел меня от чего-то предостеречь (от разъяренной жены, например). Но в этом случае он мог бы просто позвонить или оставить записку. Тот факт, что записки он не оставил, означал одно из двух: либо речь шла о чем-то настолько деликатном, что это нельзя было доверить бумаге, либо он не хотел оставлять никаких компрометирующих его документов. Я говорю Марио, что у нас уже есть в высшей степени компрометирующие фотографии. Он советует не проявлять их, пока я не вернусь домой, на тот случай если сотрудники мастерской по проявке окажутся знакомы с Таней. Я рассказываю, что снимаю квартиру вместе с девушкой, которая работает в фотолаборатории. но Марио не позволяет мне отвлекаться и спрашивает, чего я хочу от наших с Люка взаимоотношений.