Хоть я и поставила в своей голове запрет на любые мысли о Капри, чтобы полностью насладиться этим вечером, перед моим внутренним взором возник Люка. Я представила, что он сидит рядом с Тайлером и попивает колумбийский кофе — такой открытый, раскрепощенный и настоящий, по сравнению с ним. Все склоняют меня на сторону Тайлера, но я думаю: что останется от его притягательности, если убрать внешность, статус и роскошный стиль жизни? Он воспитан и очарователен, когда ему это нужно, но я никак не могу разглядеть его истинное лицо.
После обеда мы вернулись в бар, где было уютнее, и выпили несколько рюмок «Амаретто» — на сон грядущий. Мне бы хватило и одной, но Тайлер настаивал, чтобы я выпила еще, и еще, и еще. Все вокруг становилось все более и более расплывчатым, но я помню, что заметила две вещи — во-первых, у администратора бара была самая забавная на свете смесь акцентов (наполовину итальянский, наполовину австралийский), а во-вторых, пианист играл безупречно, пока вагон, раскачиваясь и подпрыгивая, ехал вперед, но начинал фальшивить, как только поезд останавливался.
А Тайлер был все так же безупречен. Идеальные зубы, идеальный маникюр, идеальный джентльмен. Ни волоска не выбилось из прически. Ну, разве что когда он постучал к мне через полчаса после того, как мы распрощались до утра…
— Прости, я не хотел тебя беспокоить, — извинился он. прислонившись к косяку и глядя на меня через невесть откуда взявшуюся челку, будто сошел с рекламы одеколона годов этак семидесятых. — Ты ведь еще не легла?
— Не успела, — нервно пропищала я. Тайлер же не может не замечать, что рубашка у него расстегнута до пупа. Он что, пытается меня спровоцировать?
— Я только хотел спросить…
— Да? — говорю я, теперь уже хрипло.
— Мой телефон еще у тебя?
Я покраснела от того, что миг назад пришло мне в голову.
— Возможно, мне надо будет позвонить кое-куда завтра рано утром, — объяснил Тайлер.
— Да, конечно! — заторопилась я. — Прости, пожалуйста, — я забыла.
Я поискала на столике и протянула ему его «нокию».
— Спасибо, я…
Простая душа, я уже собиралась признаться, что звонила в Кардифф, но Тайлер меня отвлек:
— Какой красивый браслет, — сказал он, беря меня за руку.
— Это мамин, — единственное, что я смогла сказать в ответ.
— Понятно, — кивнул Тайлер, поправляя камешки, так что они отбросили в окно несколько ослепительных бликов. Затем, будто заметив, как я напряглась, когда его палец скользнул под браслет, он добавил: — Помочь тебе расстегнуть замок?
Я высвободила руку:
— Нет, я сама, спасибо!
Мне было неприятно ощущать на себе его прикосновения. Даже когда Тайлер просто касался кончиками пальцев моего запястья, мне казалось, что я предаю Люка. Я знаю, что на все реагирую чрезмерно, но каждый раз, когда он подходит ко мне слишком близко, у меня будто срабатывает банковская сигнализация — воют сирены, вспыхивают огни и вокруг главного хранилища с грохотом опускаются железные ворота.