— Когда ты уезжаешь?
— Завтра, — говорю я, как будто все уже решено.
Не хочу, чтобы Люка знал, что моя мама не удивится, если я останусь еще на несколько недель.
— Как я тебя найду?
— Я тебе напишу.
Его лицо проясняется.
— Из дальних стран?
— Я подробно опишу тебе все свои приключения, — улыбаюсь я. подцепляя пальцем его за ремень. — Но ни одно из них не сравнится с этим.
Люка берет в ладони мое лицо и крепко целует в губы. Когда я открываюглаза, он выглядит значительно живее, чем при моем появлении. Теперь на душе у него остался только небольшой Плачидо.
— Тебе пора возвращаться в магазин, — подсказываю я, взглянув на часы.
Моей решимости надолго не хватит. Он целует меня снова. Мягче, нежнее. — Ким, ты самый добрый человек на свете. Спасибо тебе.
Я улыбаюсь и машу ему вслед, пока Люка не скрывается из виду. Потом мое сердце раскалывается, и я падаю на колени.
Вдоволь нарыдавшись, я еще какое-то время сижу и смотрю на море сквозь не просохшие слезы — блики пляшут на поверхности воды, то вытягиваясь, то сжимаясь.
Потом я встаю, закатываю джинсы и вхожу в воду, чтобы умыться. Вода стекает по шее и приятно холодит кожу. Я опускаю руки глубже в воду и делаю еще шаг вперед — вода поднимается выше колен. Быстро, чтобы не передумать, я снимаю джинсы и рубашку и швыряю мокрый ком на берег. Трусы и топ вполне сойдут за купальник — пришло время впервые в жизни искупаться в Средиземном море.
Говорят, соленая вода хорошо заживляет раны.
— Ты не можешь уехать, — дуется Марио, когда я в последний раз сажусь на свое место в баре.
— Почему? — спрашиваю я, хватая у него из- под носа вишенку.
Несмотря на то, что белье у меня еще мокрое после купания у скал Фаральони, я иду прямиком в бар — не хочу опять завести привычку прятаться, как тогда, после Томаса. Сейчас я подзадориваю себя, уговариваю жить дальше. Кроме того. Марио умеет заставить меня улыбнуться.
— Я не сдержал своего обещания. — сурово говорит он.
— Какого обещания?
— Я обещал себе немножко с тобой потрахаться.
— Марио! — смеюсь я.
Он приподнимает бровь.
— Ну ладно, давай тогда… — Я притворяюсь, что расстегиваю рубашку.
— Ну правда. Ким, неужели обязательно уезжать?
— Да, обязательно. — вздыхаю я.
— Что ты будешь делать в Англии?
— Понятия не имею. Но у меня все еще на руках пять тысяч фунтов из завещания Винченцо, их надо как-то потратить.
— Пять тысяч фунтов? Вот это да! Это же пятнадцать миллионов лир!
Я во все глаза смотрю на Марио.
— О господи!
— Что?
— Марио, ты — гений. — Я перегибаюсь через стойку и чмокаю его в губы.
— Что я такого сказал? — озадаченно хмурится Марио.