Ни до Макса, ни после Макса.
Вокруг них кружились пары. Ее явное сопротивление вызывало бы любопытные взгляды. Она привлекла бы еще больше внимания, если бы остановилась и потребовала, чтобы он отвел ее на место. А Диана с детства ненавидела выступать перед публикой. При матери, театральной диве, и отце, режиссере на Бродвее, она и сестры, казалось бы, просто обязаны были стать актрисами,
Каким-то образом получилось, что Диане такие гены не достались.
Ей нравилось работать по другую сторону рампы. Это одна из причин, почему она влюбилась в фотографию. Она всегда старалась помочь клиентам успокоиться, забыть, что они под прицелом объектива. Учила их технике расслабления и умения не видеть то, что пугает. Это помогло ей самой пройти через несчастливые подростковые годы и через еще более несчастливый брак.
А сейчас, кажется, самое время воспользоваться своим умением.
Диана закрыла глаза, сосредоточилась на музыке. Позволила ритму охватить ее. После того, как они прошли полный круг просторного бального зала, она утомила своего партнера.
— Не так быстро. В какой-то момент ты чуть не вспорхнула, словно бабочка.
— Я ходила на уроки танцев с трех лет. Это для меня не проблема.
Макс всегда ловил на лету даже невысказанное. Нет необходимости вслух объяснять, что проблема — он. Его рот скривился в печальной полуулыбке.
— Но это же только танец, — напомнил он.
— Только танец?
— А что это, Диана, по-твоему? — спросил Макс.
Не миссис Янг. Он вел себя чересчур любезно.
Диана не верила ему, не верила его улыбкам. Не больше доверяла она и своему телу, столь откровенно откликнувшемуся на его близость.
— Понятия не имею, — лукаво ответила она. — Помня о твоей враждебности во время наших последних двух случайных встреч, я не могу не удивляться. В чем причина такой вежливости?
— Ты думаешь, у меня есть цель?
— Думаю, ты считаешь, что я получаю удовольствие в твоей компании.
— А извинения помогут?
— За то утро? По-моему, потребуется нечто большее, чем «прости», чтобы забыть твое нелепое обвинение.
Диана сосредоточилась. Надо блокировать влияние его прикосновений, его запаха, проклятой коварной улыбки!
Они снова вальсировали. Макс долго молчал, ловко миновав другую пару. Зак и Скайлар так погрузились в разговор, что никого не замечали. А Макс крепче прижал Диану к себе.
На мгновение она забылась. Ее пальцы скользили по гладкой ткани его пиджака, а в памяти всплыла его горячая, гладкая кожа. Потом он заговорил, и низкий тембр голоса будто проник ей в кровь. Борясь с чувственными атаками, она не сразу поняла двусмысленность фразы.