Она ела влажные, сочные оливки, пила свой любимый апельсиновый сок, не отрывая глаз от бухты. И впервые, робко, несмело, задумалась о том, что произошло.
Никос занимался с ней любовью — вот что произошло. Он ее раздел и довел до экстаза. Превратил из неопытной девственницы в женщину, познавшую силу чувств. Всеохватывающую, неодолимую силу, которая лишила ее разума и увлекла за собой, заставив делать то, что она считала невозможным для себя.
Это случилось. И я сама это допустила.
Она могла остановить его, должна была остановить, но не остановила. А ведь прекрасно знала, что им движет.
Он же сам все сказал. И не надо себя обманывать, все предельно ясно.
Он занимался со мной любовью из жалости.
Такова была горькая правда.
Сердце Андреа разрывалось на части. Она чувствовала себя глубоко униженной, представив себе, какие усилия пришлось, наверное, приложить этому прекрасному мужчине, чтобы заставить себя заниматься любовью с ней, трогать ее безобразное, изуродованное тело.
Уже совсем стемнело, когда они возвращались на яхту. Поужинали они в одном из прибрежных ресторанчиков, полном оживленно переговаривающихся туристов. Было весело, и это отвлекло Андреа от грустных мыслей. Но вот моторная лодка помчала их сквозь темноту к сиявшей огнями яхте, и отчаяние нахлынуло на нее снова.
Никос почувствовал ее состояние по тому, как она отдернула руку, когда он помог ей подняться на палубу.
С улыбкой отпустив слуг, он повернулся в Андреа:
— Пойдем полюбуемся ночью.
Никос поднялся на верхнюю палубу и направился на корму. Там их никто не мог видеть.
С палубы открывалась великолепная картина. Огни на берегу словно перемигивались с мириадами звезд на темном небе.
Они остановились, облокотившись о перила, и стали смотреть на небо, пытаясь угадать созвездия.
— Я знаю только Большую Медведицу и Орион, — призналась Андреа. — Лондон — неподходящее место, чтобы любоваться звездами.
— Нам надо было заночевать на горе Ида, оттуда видно лучше всего, — проговорил Никос, и Андреа засмеялась.
— Крит чудесный, — сказала она с чувством. — Спасибо, что привез меня сюда.
Никос осторожно провел рукой вверх по шее Андреа, ладонь его замерла у нее на затылке.
— Может, все-таки побудем здесь подольше?
Его пальцы поглаживали затылок девушки. По всему телу Андреа пробежал озноб.
— Никос…
— Да? — Его пальцы перебирали тонкие прядки волос на затылке. По спине Андреа пробежал холодок.
— Я… мне надо поговорить с тобой! — торопливо пробормотала она.
Его пальцы нашли чувствительное местечко у нее за ухом.
— О чем? — спросил он лениво. Другая его рука скользнула у нее по спине и замерла на боку.