— Хорошо. Мы возьмем на контроль работу товарища Зимова, а к вопросу о том, стоит ли оповещать весь мир, вернемся после того, как будут получены первые положительные результаты. А что вы можете сказать о второй встрече?
— Я думаю, что товарищ Трофимов вам все уже доложил. У нас с ним общее мнение, что встреча не удалась. В НИИ Наркомата боеприпасов нас выслушали, но не восприняли. Хорошо еще, что у товарища Трофимова оказался друг в учебном институте, в каком именно — не знаю, который заинтересовался моим предложением и обещал провести исследования. Но он сразу сказал, что без помощи со стороны НКВД мало что сможет сделать.
— Да, с этим НИИ у нас и раньше были проблемы. А что касается товарища Колобкова, — надо же, у того мужика и фамилия Колобков, — то, конечно, мы ему поможем. Скажите, товарищ Северова, — вдруг повернул в сторону Берия. — А почему бы вам действительно не воспользоваться предложением товарища Зимова и не пойти в науку? Переедете в Москву, будете на спокойной работе. И для ваших любимых шахмат время появится.
— Знаете, товарищ Берия, если бы мне сделали такое предложение пару месяцев назад, когда я только попала в это время, то, скорее всего, я ухватилась бы за него руками и ногами. Но сейчас я уже вжилась, нашла мужа, с которым не хочу расставаться на долгое время, привыкла к жизни в нашем городке. И кроме всего, учитываю, что через месяц большинству из нас будет не до науки и тем более не до шахмат.
— Так, вот мы и подошли к нашему основному вопросу на сегодня. Я не сомневаюсь в вашей искренности, но в правительстве и в первую очередь у товарища Сталина есть очень сильные сомнения, что Гитлер рискнет начать войну на два фронта. У Германии просто нет ресурсов на длительную войну с СССР. По нашим сведениям, ее запасов хватит на три — максимум на четыре месяца боевых действий.
— Разрешите, я отвечу по пунктам?
Берия кивнул.
— Первое. Против нас выступит не одна Германия, а целый блок стран, с которыми у нее есть договоры или которые она уже полностью захватила и подчинила. Надо учесть и их ресурсы. Второе. Гитлер и не рассчитывает на длительную войну. Он мыслит понятиями блицкрига наподобие того, как ему удалось меньше чем за месяц разгромить и отбросить за пролив Англию с Францией. И третье. Он использует наши ресурсы.
— Уточните, пожалуйста, — не удержался Берия.
— Очень просто. Согласно моему учебнику истории в первые дни войны наши воинские части, расположенные в приграничных областях, были разгромлены и армейские склады с боеприпасами и ГСМ в целости и сохранности достались немцам. Те, возможно, и не рассчитывали на такой подарок, но воспользоваться им сумели в полной мере. И к сожалению, это был не единственный подарок с нашей стороны. Хуже всего пришлось нашей авиации. Большинство самолетов сожгли прямо на аэродромах в первый день войны. И немцы стали полными хозяевами в небе. А наши наземные войска, попав под рассекающие удары немецких войск, при отсутствии надежной связи стали неуправляемыми. Плюс неподготовленность и растерянность бойцов и некоторых командиров. Вместо того чтобы активно действовать, оказавшись в тылу противника, — нарушать коммуникации и наносить неожиданные удары, подразделения либо сдавались в плен, либо пробивались к своим, теряя при этом большинство личного состава.