— даже посыпались искры. Народ ломанулся к выходу, а черти — уже все трое — вместе с ксендзом исчезли в облаке дыма. Примерно через час к костелу подъехал автомобиль НКГБ, из которого вышел при всех своих регалиях майор госбезопасности в сопровождении двух оперативников. Майор громогласно отдал команду на обыск и остался снаружи, а оперативники прошли в костел. Через некоторое время они вышли и предъявили майору обгоревший сапожок ксендза.
— Больше ничего не удалось найти, — доложил майору один из оперативников.
— Опросите свидетелей, — приказал майор.
Оперативники направились к стоящей неподалеку группе женщин и мужиков. Женщины сразу заголосили и бросились прочь, мужики бросились за ними. Около оперативников остался только один пьяненький старичок. Он покачивался и бормотал:
— Все, забрали черти ксендза, забрали ксендза. Теперь он в аду сковородки лизать буде.
— Какие черти, какие сковородки? — спрашивали оперативники.
— Обычные черти, тильки дюже злобны. Огнем плюются. Теперь ксендз в аду сковородки лизать буде.
— Дались тебе эти сковородки! Что за черти, откуда?
— Из аду выскочили, ксендза забрали, святу воду зажгли и ускочили.
На этом расследование закончилось. Майор сел в машину, и все уехали.
Ксендз, наверное, был страшно удивлен, увидев, что черти не захотели тащить его в ад, а ограничились доставкой в тюрьму НКГБ. Впрочем, уверена, что ему сразу объяснили, что ад — это не обязательно самый худший вариант. Уверена также, что он это быстро прочувствовал и стал давать нужные показания.
Вася мне потом рассказал, что майор, вернувшись в отдел, лег на диван в своем кабинете и минут двадцать хохотал.
Забегая вперед, скажу, что был и побочный эффект. На вечерней службе в православной церкви не хватило места для всех пришедших. Батюшка провозгласил анафему еретикам и призвал всех усердно молиться. А секретарь райкома, накрученный политруком, вызвал к себе майора и долго с ним беседовал. Потом в райкоме партии прошло специальное заседание, посвященное усилению антирелигиозной пропаганды. Из области по просьбе секретаря райкома в город для показа в клубах прислали кинофильм «Праздник святого Иоргена»[23]. Кинофильм был немой, но очень смешной — мне понравился.
Утром в понедельник мы с Васей, как обычно, разъехались по своим работам: он в НКГБ, а я в роту. После обеда, когда я только собиралась на стрельбище, ко мне подошел капитан Коротков и с ехидцей в голосе сказал:
— Сегодня, Анна Петровна, мотоцикл придется оставить в роте.
— А как же я доберусь домой? Пешком?