– Танечка, не спи – они прилетели…
За окном слышался шелест крыльев. Таня выглянула в окно – на яблони сели черные, как смола, вороны. Их было много, десятки. Кое-где ветки кренились под их тяжестью. Удивилась:
– А я думала, ночью птицы не летают…
– Разве ж это птицы? Это они. Подойди, – прошелестела Зинаида. – Руку дай. – Голос бабы Зины совсем ослаб.
Татьяна присела на табурет рядом с кроватью, протянула ладонь, в нее легла легкая, как мертвая ветка, кисть.
– Возьми. Пригодится. Это не людское, это тебе… надо, а мне нет… пора…
Потекла сила, за правое плечо переместился плотный фиолетовый шарик… Зинаида Никифоровна облегченно вздохнула и закрыла глаза. Токи струились по Таниной руке, наполняя тело… С громким гортанным карканьем взвились с деревьев вороны и закружили над домом, над спящей деревней…
Неожиданно выплыло: когда-то в самое первое лето в Лукино, когда Гошка был совсем малыш, а Таня еще не знала себя, они с бабой Зиной отняли вороненка-слетка у мальчишек, что наезжали летом к своим бабушкам из города. Малая злая стайка детворы загнала неуклюжего птенца к глухому забору и тыкала в него палками. Вороненок истошно орал, разевая большой, красный изнутри клюв. Разгневанные родители кружили над крышами и забором, сердито каркая, норовя клюнуть или обгадить обидчиков. Зинаида Никифоровна растолкала мальчишек, взяла испуганного птенца, прижала к груди. Строго оглядела ватагу, пригрозила:
– Нельзя ворон обижать! Кто ворону убьет – проводника лишится!
– Какого проводника? Из поезда, что ли? – с издевкой спросил рослый белобрысый конопатый пацан, почти подросток, по виду – предводитель деревенских разбойников. Вожак.
– На тот свет, дубинушка! – окончательно рассердилась Зинаида. – Слушайте меня, пока жива. Знаете ведь, кто я? Бабки небось говорили?
– Знаем, – конопатый смотрел прямо в глаза, – ведьма.
– Правильно. Ведьма. А ведьма что делает? Ведает! Вот я и ведаю, и вас, непутевых, учу – никогда ворон не обижайте, душа потом в потемках заблудится.
– Когда это потом? – подал голос насмешливый вожак.
– Тогда! После смерти вороны души провожают туда, куда каждой положено.
– Сказки все это. Нет души никакой. И после смерти ничего нет, – возразил конопатый, – мне папа говорил.
– Дурак у тебя папа, прости Господи, – отрезала баба Зина и зашагала домой. А Таня следом. А вороненок был черный-пречерный…
…Она отпустила безжизненную руку ведьмы и вышла из дома. Вороны еще кружили, теперь уже беззвучно, потом облетели дом и скрылись в сторону леса. Светало…
Татьяна нехотя вылезла из теплой постели. Накинула халат. На кухне грохотал сковородкой сын.