Динклаге окончил разговор. Он вышел первым в канцелярию. Райдель сразу последовал за ним. Шефольд вышел только тогда, когда понял, что на этом все кончено.
Майор, кажется, был недоволен собой. Он еще не понимал, что Райдель сказал себе: дело с рапортом утрясется без особых усилий с его, Райделя, стороны.
Свое недовольство он объяснял оскорблением, которое нанес
Райделю. «Это была ненужная жестокость, — подумал он, — сказать ему в лицо, что я больше заинтересован в том, чтобы выручить из беды этого Борека, чем его. К тому же это не так. Я был абсолютно готов помочь и ему. Доносам по поводу гомосексуализма я вообще не намерен давать ход».
Он обратился к Каммереру:
— Обер-ефрейтор Райдель потом вернется и доложит вам о выполнении приказа, который я ему дал.
Инструкция касалась прежде всего слушавшего ее Райделя.
— Есть, господин майор, — сказал Каммерер.
Маскировать все это было не только не нужно, но и
неправильно. Это хорошо понимал тот самый Хайншток, когда посоветовал спокойно упомянуть про Хеммерес.
— Райделю дано поручение переправить через передовую доктора Шефольда. Доктор Шефольд живет в Хеммересе.
— Есть, господин майор.
Каммерер успел найти на карте этот Хеммерес, где жил самовольно доставленный Райделем человек (как сообщил сам незнакомец и теперь подтвердил майор). Странно. Может, действительно это связано с разведкой. Больше Каммерер на этот счет не задумывался. Майор сам объяснит ему, что к чему.
Что подумал унтер-офицер счетовод — тот самый, который при появлении Шефольда учуял запах американского табака (он тоже тем временем вернулся в канцелярию), — когда услышал все, что было сказано перед уходом Шефольда, останется во мраке истории, равно как и выводы, которые, вопреки настойчивым предупреждениям, возможно, позволил себе сделать уже дважды упоминавшийся унтер-офицер Рудольф Драйер из оперативного отдела штаба главнокомандующего группы войск «Запад» на основе того, что ему приходилось слышать и записывать.
Вот так, запросто, как бы между прочим, упомянуть о Хеммересе — в этом и заключался трюк. Но с ним, Райделем, такие штуки не проходят.
Только бы ему оказаться наконец в своем окопе, чтобы как следует поразмыслить над этой подозрительной историей!
Он надеялся, что, несмотря на уже происшедшую смену часовых, в его окопе никого нет. А если и есть кто, он его за ноль целых ноль десятых секунды выставит оттуда. Пустых ячеек сколько угодно, потому что и к вечеру на передовой будет мало
народу, раз новобранцев освободили от караульной службы.
Его самого этот знатный господин своим заданием переправить хлыща за линию обороны практически приговорил ко второй смене в карауле. Но ему от этого ни жарко ни холодно. Напротив. Он и не подумает вернуться, как письмо с обратной почтой, в канцелярию, чтобы доложить, что выполнил приказ. Первым делом он залезет в свой окоп и подумает над тем, что, собственно, произошло.