«Теперь у меня уже нет возможности поблагодарить его за то, что он посоветовал мне покинуть Хеммерес. Теперь уже ни на что не остается времени. Почему майор не нашел еще минуту, не отослал этого человека и не объяснил все, что с ним связано? Это дало бы мне последнюю возможность заявить решительный протест».
Он снова перекинул плащ через плечо, нащупав при этом письмо, которое сунул в боковой карман пиджака. Конверт, вспомнил он, был без адреса и заклеен.
— Желаю вам благополучно добраться до Хеммереса, господин доктор! — сказал майор и пожал ему руку.
Шефольд должен был что-то ответить. Он предпочел бы уйти молча. Но это было невозможно из-за устремленных на него взглядов.
— Прощайте, господин майор, — сказал он. — И большое спасибо за гостеприимство.
— Пустяки, — сказал Динклаге. — Прошу прощенья за еду, она была чудовищная. — И, повернувшись к штабс-фельдфебелю, сказал: — Каммерер, я полагаю, настало время вам заняться кухней.
Шефольд вынудил себя улыбнуться. Они разыграли спокойное, беззаботное прощание.
Этот Райдель снова распахнул перед ним дверь, снова пропустил его вперед, но на сей раз совсем по-другому — не так, как недавно, когда они сюда пришли; он проявил даже нечто вроде учтивости, хотя и не совсем такой, как по отношению к майору; но все же он чуть-чуть подобрался, как и положено по отношению к штатскому, с которым приказано обращаться «самым корректным образом», притом на глазах у того, кто отдал такой приказ.
Так открывают дверь перед постояльцем, приняв стойку в ожидании чаевых.
Когда они ушли, Динклаге посмотрел на часы.
— Половина второго, — сказал он. — Можете теперь передать в роты приказ о выступлении, Каммерер. Через двенадцать часов батальон должен быть готов к маршу. Уже известно, когда прибудут машины?
— Полк обещал прислать их в двадцать часов, господин майор.
— Ну, тогда считайте, что они придут не раньше двадцати двух. Часовым, конечно, оставаться на передовой, пока их не сменит новая часть. В остальном все ясно?
— Все ясно, господин майор. Короткие же у нас здесь были гастроли.
— Радуйтесь этому, Каммерер! Я предполагаю, что здесь не будет ничего хорошего. — И направился к двери. — Пошлите мне наверх денщика! — сказал он. — Пусть поможет уложить вещи.
Когда он ушел, все, кто находился в канцелярии батальона, переглянулись с довольным видом. Командир у них — что надо. Хоть он и кавалер Рыцарского креста, а не делает тайны из того, что, как и они, рад покинуть эти места, где, судя по всему, не предстоит ничего хорошего.
Пока денщик не появился, Динклаге лег на койку и стал смотреть в потолок.