Только за ужином Аримонд помог ему разгадать загадку. Ужин вообще проходил приятнее, чем обед, потому что Хайншток внезапно ощутил аппетит и с наслаждением съел венский шницель и жареный картофель. Аримонд заказал бутылку рейнского, обратив внимание Хайнштока на марку и возраст вина. Потом рассказал, что весной был в Судетской области, участвовал в переговорах о присоединении тамошней промышленности к рейху.
— В каких же местах вы там были? — спросил Хайншток.
— В Райхенштайне, Винтерберге, Крумау и еще в нескольких таких же захолустных дырах, — сказал Аримонд. — А что?
— Значит, вы были в Шумаве, — сказал Хайншток. — Судеты совсем в другом месте.
— В Шумаве? — переспросил Аримонд. — Этого названия я никогда не слышал.
— Это чешское слово, так называют Чешский лес, — сказал Хайншток.
Он охотно рассказал бы Аримонду подробно о географии и населении старой Богемии, но не успел, потому что Аримонд сказал:
— Судеты или Шумава — не важно, но там по крайней мере я услышал о вас.
. — Обо мне? — спросил Хайншток. — Обо мне там в лучшем случае могли бы говорить мои сестры, а с ними вы наверняка не встречались.
— Вы себя недооцениваете, мой милый, — сказал Аримонд. — Я как-то сидел вечером в трактире с коллегами, товарищами по профессии или как еще это называется, пировали мы отменно — у вас в Чехии еда превосходная, — и вдруг я услышал разговор двух мужчин, которые беседовали о том, что теперь куда приятнее работать — с тех пор, как некоторые сидят за решеткой. Были названы имена, первым — ваше. «Хайншток, — сказал один из них, — так это же тот самый, что попал в концлагерь еще до вступления наших войск?!» Другой подтвердил. «Он думал, что может запросто отправиться в рейх», — сказал он и засмеялся. Я вмешался и спросил, о ком они говорят. «Выдающийся специалист, — ответили мне, — но красная собака». Я позволил себе заметить, что сформулировал бы эту фразу наоборот: «Красная собака, но выдающийся специалист». — Он энергичным жестом поставил на стол бокал, из которого собирался пить. — Извините, Хайншток, — сказал он. — Мне не надо было рассказывать вам этого. Вас сегодня уже обзывали зоологическими именами.
Увидев, что Хайншток улыбается, он продолжал:
— Эти господа были очень озадачены, когда я вытащил листок бумаги, записал ваше имя и сказал, что промышленность, собственно говоря, не может терять выдающихся специалистов — это слишком большая роскошь. По отношению к кому-нибудь другому они бы наверняка кое-что себе позволили, может быть, стали бы даже угрожать, но вот это затыкает любую глотку. — Он показал на свой золотой партийный значок. — Руководитель военной промышленности, — сказал он. — Ну, и вот вы здесь, — добавил он. — Больше всего времени ушло на то, чтобы выяснить, куда вас вообще запрятали. А уж потом-то все пошло довольно быстро.