Гребень скалы был прямо за спиной Маккея, и он просто перекатился через него, набрав полный рот земли и сосновых иголок, но это было все же лучше, чем схлопотать пулю. Выплюнув мусор, Маккей вскочил на ноги и, низко пригибаясь за спасительным гребнем, бесшумно двинулся вправо, пробираясь назад, к лошади.
Настроение у него было мрачное. Проклятие! Что делал Трэйгерн так далеко в стороне от тропы? Охотник за наградой не ожидал подвоха, иначе не выглядел бы таким изумленным, обнаружив свою жертву прямо у себя под носом. Ладно, черт побери, иногда даже самые лучшие ловушки не срабатывают, но теперь Трэйгерн сел ему на хвост, и он потерял все свои преимущества.
Маккей отступил под прикрытие другой большой сосны и, опустившись на одно колено за ее стволом, замер прислушиваясь. Он попал в переделку и знал это. Все, что Трэйгер-ну нужно было сделать, это спрятаться там, откуда можно наблюдать за лошадью Маккея, и Маккей окажется в ловушке. Единственный шанс для него – обнаружить Трэйгерна прежде, чем тот обнаружит его. Но сколько людей погибло, пытаясь проделать эту нехитрую штуку!
Безрадостная улыбка тронула уголки его жесткого рта. Оставались считанные минуты до наступления темноты. Если Трэйгерну хочется узнать, кто из них лучше ориентируется в темноте, Маккей доставит ему это удовольствие.
Зажмурив глаза, чтобы зрение не отвлекало его, он обратился в слух, стараясь уловить малейший шум. Слышно было все усиливающееся гудение насекомых и кваканье древесных лягушек – ночные обитатели приступали к своим делам. Через десять минут Маккей поднял веки, и теперь уже легко различал очертания деревьев и кустов: глаза успели привыкнуть к темноте.
Маккей засунул сосновые иглы под шпоры, чтобы те не звенели, и снова забросил чехол с ружьем за спину. Достав из кобуры револьвер, лег на живот и пополз, как змея, под прикрытием кустов.
Леденящий холод, струящийся снизу, напомнил о том, что зима еще не совсем выпустила землю из своих объятий. Теплый солнечный день заставил Маккея снять куртку, и он привязал ее сзади к седлу. Теперь же, когда солнце село, резко похолодало.
Ему и раньше случалось мерзнуть, а острый запах хвои напомнил о том, что и ползать на брюхе ему доводилось не однажды. Тогда, в 63-м, он прополз вокруг патруля янки всего в трех футах за спиной одного из гвардейцев, а потом вернулся к Мосби и доложил о численности и расположении солдат. Еще раз он полз по грязи дождливым ноябрьским днем с пулей в ноге, а янки шарили по кустам, разыскивая его. Ему удалось ускользнуть от преследователей только потому, что он был облеплен грязью с ног до головы.