— Не волнуйся, я до тебя не дотронусь, — произнес он. — Но сейчас настал момент истины. Раз и навсегда я хочу объяснить вам, Кэйт Валера, что…
Он прервался, беззвучно выругавшись: луна вышла из-за облаков и осветила лицо Кэйт. По щеке ее сползала слеза. Внезапно все, что ему стало нужно, это заключить ее в свои объятия, осушить слезы и защитить, защитить от этого жестокого мира.
Защитить от таких мужчин, как он сам.
— Сегодняшний вечер — моя ошибка, — простонала Кэйт. — Я играла с огнем и думала, что смогу контролировать себя. Я ошиблась.
Джефф сохранял дистанцию, понимая, что самое важное сейчас — восстановить ее доверие.
— Я никогда не причиню тебе боль, Кэйт, — мягко сказал он.
— Боюсь, я не смогу оценить ваши добрые намерения по достоинству. — Она нервно провела по волосам рукой. — Вы очень привлекательный человек, Джефф Пэрриш, и я признаюсь, вы произвели на меня некоторое впечатление. Но все это не к добру. Я вышла из того возраста, когда осколки разбитой души легко склеить. Лето кончится, и вы исчезнете. А вы обязательно исчезнете. Даже не пытайтесь это отрицать.
Джефф опустил боковое стекло, чувствуя, что не может оскорбить ее ложью.
К хору кузнечиков примешивался отдаленный плеск волн.
— У нас две маленькие дочки, которые хотят дружить, — наконец произнес он. — Почему не можем быть друзьями и мы?
— Честно говоря… я не знаю. — У нее вырвался тяжелый вздох. — Сейчас я ничего не знаю. У меня все в голове перепуталось. Это из-за вина, наверное. Будет лучше, если вы отвезете меня домой.
— Но вы подумаете о том, что я сказал? — настаивал он, придя в ужас от мысли, что может ее больше не увидеть. — Ответите, например, завтра, когда будете чувствовать себя лучше?
— «В холодном утреннем свете»? — Она сумела выдавить улыбку. — Посмотрим.
— Просто вы мне нравитесь, Кэйт Валера. — Он включил зажигание, и машина тронулась с места. — Когда задумаетесь о моих мотивах, держите в уме только это.
— Я попытаюсь. — Она одернула на коленях платье, а Джефф сосредоточил внимание на дороге.
Эмоции переполняли его через край. «Это безумие, — повторял он себе. — Безумие — вот так пустить эту женщину к себе в душу и к себе в жизнь. Нет, здравого смысла у меня гораздо меньше, чем у девятнадцатилетнего озабоченного юнца».
Со смешанным чувством подъехал Джефф к стоянке перед домом Кэйт и вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу. Положить конец их злосчастному знакомству — вот что принесло бы обоим облегчение, повторял про себя Джефф, борясь с желанием напоследок сжать Кэйт Валера — это совершенство от каблучков туфель до кончиков рыжих волос — в объятиях. То, что произошло с ними на пляже, до сих пор заставляло кровь бешено пульсировать. Но Кэйт не нужен черствый циник в отпуске. А ему — открытая конфронтация с матерью.