«Северный фронт. Вражеские армии на северном фланге советско-германского фронта начали свое наступление на седьмой день войны 29 июня. Против них в этом районе наши военно-воздушные силы начали операции на третий день войны.
Военно-воздушные силы Северного фронта (генерал A. A. Новиков), следуя указаниям Ставки, совершили совместно с военно-воздушными силами Краснознаменного Балтийского флота (генерал В. В. Ермашенков) и военно-воздушными силами Северного флота (генерал A. A. Кузнецов) 25 июня массированный удар по девятнадцати аэродромам Финляндии и Северной Норвегии, на которых находились самолеты 5 воздушной армии Германии и Финляндии. Цель заключалась в ослаблении вражеских военно-воздушных сил на севере и в том, чтобы воспрепятствовать их ударам по Ленинграду.
Нападению наших военно-воздушных сил предшествовала тщательная воздушная разведка, с помощью которой изучались находившиеся на воздушных базах типы самолетов и их размещение. Рано утром 236 бомбардировщиков и 224 истребителя появились точно над целями. У противника, которого застали врасплох, не было времени на организацию сопротивления. Наши летчики без помех сбросили свои бомбы на находившиеся на земле самолеты, цистерны с горючим, военные склады. В результате этого первого налета уничтожен и поврежден 41 вражеский самолет. Наша авиация потерь не имела.
В течение следующих шести дней совершены новые мощные воздушные удары по этим же аэродромам. По данным аэрофотосъемки наши летчики вывели из строя свыше 130 самолетов».
Дискуссия о том, являлись ли эти налеты результатом нервного срыва местных командующих или же они были санкционированы свыше, получает в свете изложенного однозначную оценку. Все произошло по приказу Ставки, высшее руководство Советского Союза взяло на себя ответственность и объединенные силы Северного фронта, Балтийского и Северного флотов были привлечены к его исполнению. Советский Союз и не пытается отрицать свою инициативу в проведении массированных бомбардировок, напротив, она даже подчеркивается. Проблема «кто начал» теперь решена: Советский Союз в официальном издании признает, что воздушную войну в Финляндии и на Севере начал именно он. Формальные причины носили такой же военный подтекст, как и у Германии при ее нападении на СССР, — война неизбежна и поэтому инициативу выгодно взять в свои руки.
В своем выступлении в финляндском парламенте вечером 25 июня 1941 г. премьер-министр Рангель охарактеризовал эти налеты как направленные против гражданских объектов. Такую же оценку дал им и президент Рюти в своем радиообращении к народу, произнесенном на следующий день: «Тот же самый враг, который на протяжении полутысячелетия с небольшими перерывами вел против нашего маленького народа многочисленные войны, длившиеся в общей сложности в течение непрерывных ста лет, вновь вторгся на нашу территорию». И хотя подобная риторика убедила не всех, тем не менее даже скептики вынуждены были признать сам факт агрессии. Так, английское посольство в Хельсинки с чувством полного разочарования сообщало о русских бомбардировках аэродромов Финляндии и министр иностранных дел Англии Иден говорил об этом же в палате общин. Заявление советских дипломатов о том, что удары наносились только по немецким позициям в Финляндии не соответствовали истине, поскольку основной удар пришелся на южные районы страны, где немцев вообще не было.