Сейчас Колода высмотрела у конкурентов на тряпочках в траве блеск золотых монет и завистливо толкнула сожителя в бок. Тот уже пребывал в задумчивости, не обращая на происходящее внимания. Повышать на него голос Колода побаивалась — места чужие, говорят не по-русски, следовало радоваться, что подают и не гонят. Она опустила голову, искоса наблюдая за входящей в ограду дамой в коротких штанишках и туфлях на трех тонких каблуках. Выше желтых облегающих шортов на даме была переливающаяся вычурная блузка с несколькими сверкающими брошками и шляпка с широкими полями. Даму сопровождали три мужчины в одинаковых чёрных мундирах и серебряными лампасами на тёмно-синих брюках. Пуговицы, ремни и аксельбанты Колода разглядывать не стала. Едва заметив короткие сабли на боку, она опустила глаза.
Перед ней на дорожке остановились уже знакомые туфли и две пары остроносых чёрных ботинок. Звуки чужой речи неясной мелодией прозвенели в воздухе. Колода прекрасно поняла, что обращаются к ней, но даже не шевельнулась. Она старалась ничем не отличаться от тех, кто сидел сейчас возле входа в здание. Они с сожителем довольно долго наблюдали за ними, прежде чем в первый раз рискнули войти в ограду и сесть у дорожки, так что обычаи Колода знала.
На мешок, сверкнув под солнцем, упали одна за другой четыре монеты. Скосив глаза, женщина с удовлетворением убедилась, что одна из них — золотая. Сидевший рядом сожитель полностью отрешился от действительности. На него музыка действовала, как стакан хорошего вина — расслабляла и поднимала настроение. Женщине же всё вокруг было по фигу, падали бы монетки на расстеленный мешок.
Вскоре среди монеток на мешке лежал каравай здешнего хлеба, несколько плодов, точь-в-точь хурма, и пара довольно новых сапог для Чапая. Золотых монеток, пригодных для того, чтобы вернуться с ними домой и загнать менялам, было всего две. Серебро и медь тащить на Землю смысла не имело. Их сожители могли потратить здесь, в известной им таверне. Хурму Колода слопала тут же, улучив момент, когда и на дорожке входа и на расположенной подальше дорожке выхода никого не было.
Они поднялись, когда смолкла музыка. Чапай сразу занервничал, прямо затрясся. Он всегда боялся, когда надо было вступать в какие-то отношения с местными жителями. Оттого и ужин заказывала Колода, и расплачивалась тоже она. Впрочем, женщина лишь тыкала пальцем в блюда на соседних столах и что-то мычала, а официант в тёплом цветастом халате сам брал монетки с её ладони и приносил им еду. Может, он брал с них больше, чем надо, но как проверишь? Да и смысла не было: претензии ему, не владея местным языком, всё равно не предъявишь.