А ведь никаких предзнаменований накануне не было. Ей-богу, не было. Поднявшись с утра, Чапай обнаружил, что печь не топлена, форточка открыта и по немытому, загаженному полу гуляет злой сквозняк. Подруга жизни по прозвищу Колода спала, сладко причмокивая. Нечёсаные грязные волосы закрывали опухшее лицо. "То-то ей тепло," — со злостью подумал Чапай, захлопывая форточку. Печь топить было нечем, да и не к чему — на дворе уже май. А вот жрать хотелось. Заглянув в старенький холодильник, приватизированный недавно на чьей-то даче, Василий Чакмаев, известный среди приятелей как Чапай, вытащил оттуда одинокую трехлитровую банку и пошарил в мутном рассоле ладонью. Выудив огурец, он жадно его схрумкал и вновь запустил руку в рассол. Следующий огурец оказался последним.
Оглянувшись на спящую подругу, Чапай сжевал и его, а банку вернул в холодильник. Другой пищи, как он с горечью понял, в доме не было. Денег не было тоже, но о них Чапай уже давно не думал. После того, как его поперли с работы, он уже три года бездельничал. Собирал бутылки, воровал черные и цветные металлы, что-то кому-то копал, строил или переносил. Больше всего ему нравилось подносить товары рыночным торговцам, но на рынке он не удержался — там, кровь из носу, а с утра надо было приходить и работать. Такой обязаловки Чапай вытерпеть не мог.
— Эй, Колода, проснись! — потряс он за плечо непутёвую бабу, недавно пристроившуюся к нему в сожительницы. — Жрать в доме нечего, думай, что делать будем.
Подруга, в былой жизни Галина Анатольевна, а ныне откликавшаяся только на кличку, протяжно зевнула, глянула на Чапая укоризненно, и слабо махнула рукой. Смысл жеста был ясен: отвяжись, не до тебя. Однако Чапай, обуреваемый утренним похмельным беспокойством, подругу всё же растолкал.
— Ну, чего тут думать? — умывшись, укорила она сожителя. — Либо на дачи — картошки поискать, либо потёмками опять туда, на Паперть.
— Днём на дачах опасно. Тепло уже, там народу полно. Накостыляют ещё, — вслух подумал Чапай.
— Тогда на Паперть, — решила за них двоих Колода и принялась неспешно прибираться после вчерашнего шабаша.
Один за другим заходили вчерашние собутыльники, спрашивали денег — зная наверняка, что в доме этом деньги больше получаса не задерживались. Но всё же спрашивали. Важен был предлог, и теплилась надежда опохмелиться на халяву. Пригласили Чапая вскопать бабке огород, за бутылку. Но огород располагался далеко за городом, и он отказался. Танька, вчерашняя собутыльница, принесла каких-то пирожков, и хозяева кое-как утолили чувство голода. К обеду собутыльники рассеялись, кто куда, а Чапай прилег отдохнуть. Колода, подкрепившись пирожками, даже помыла пол. Потом, уморившись, прижалась боком к сожителю.
