— Значит, эта стена всегда будет между нами?
Намек был вполне прозрачен. Воспоминание о той ночи обоим не давало покоя. После довольно долгой паузы он проговорил:
— Милая, я знаю о «Холладей трэвэл»и знаю, что ты честным трудом заработала все, что у тебя есть. Я знаю, что ты не такая, как твоя мать.
О Господи, он докопался до агентства! С трудом справившись с охватившей ее паникой, она вместо этого ухватилась за его последние слова.
— Как же, знаешь! — с горечью в голосе проговорила она. — Ты настолько высокого обо мне мнения, что с ходу обвинил меня в том, что я сплю с мистером Плизантом! Боже мой, стоило мне пригласить к себе поужинать несчастного одинокого старика, как я сразу же становлюсь шлюхой!
Ее охватило бешенство, и она вновь попыталась освободиться. Он только еще крепче прижал ее к себе. Да так, что ей стало трудно дышать.
— Хватит, — предупредил он. — Все это кончится синяками.
— Ну и что! Ты будешь в этом виноват, не я!
Она лягнула его ногой, попав пяткой по голени. Но на ней были мягкие домашние туфли, и Грею было совсем не больно. Она попыталась повернуться к нему лицом, чтобы ударить сильнее.
— Ах ты… дикая кошка… — прохрипел он, пытаясь вновь ее успокоить. — Черт возьми, да перестанешь ты дергаться или нет?! Я просто ревновал, — вдруг признался он.
Она на мгновение оцепенела. Ее охватило ликование. Ревновал! Но ревнует тот, кто любит… О, нет! Это ловушка, в которую нельзя попадаться. Она боялась верить Грею. Ибо уже раньше видела собственными глазами, как он умеет соблазнять. Фэйт прекрасно помнила, как он уговаривал Линдси Партейн, какие комплименты ей отвешивал, говорил, как он ее хочет, как она ему нужна. Грей умеет добиваться своего.
Фэйт не сомневалась, что он хочет ее физически. Ибо уже не первый раз чувствовала его эрекцию. Но она знала, что в остальном не произошло никаких изменений. Он все еще хочет, чтобы она уехала, и попытается использовать ее слабость для того, чтобы убедить ее убраться из Прескота.
— Ты всерьез думаешь, что я тебе поверю? — наконец спросила она настороженно. Он прижал ее к себе теснее.
— А это что, по-твоему?
С трудом сдерживаясь, она пожала плечами.
— Ну и что такого? Эрекция. Тоже мне! Это ничего не значит.
Он рассмеялся.
— Слава Богу, что я уверен в себе, а то ты наградила бы меня комплексом неполноценности.
Она жалела о том, что он засмеялся, жалела, что у него оказалось чувство юмора. Ей хотелось, чтобы он был тупым и достойным презрения. Но Грей был не таков. Он обладал смелостью, граничащей с нахальством и обезоруживающим смехом. Да, он был жесток, но не глуп.