Зейди попыталась заткнуть ее. Любой сексуальный совет, данный Элоиз, немедленно становился тошнотворным. Зейди беспокоилась, что к концу вечера Элоиз сумеет разрушить для нее все возможные разновидности секса.
Бетси кивнула на сцену, все еще раздраженная.
— Это и есть модель с большим пенисом?
Зейди посмотрела туда же, куда смотрела она, и увидела несколько молодых парней, не таких молодых, как Тревор, но молодых: они настраивали свои инструменты и подключали аппаратуру. Когда она уже собиралась ответить «нет», на сцену вышел Тревор. Его зеленая майка «Аберкомби» плотно облегала тело, а штаны, доставшиеся от «Гэп», были достаточно тугими, чтобы обрисовать линию ягодиц, но достаточно свободными, чтобы скрыть его достоинство. Его светлые волосы серфера были соблазнительно заправлены за уши и только что вымыты. Чистые волосы — это так важно в мужчине. Зейди считала, что мужчины, которые мажут голову жирным гелем, оказывают самим себе и тем, кто на них смотрит, плохую услугу. В самом деле, кому-нибудь стоит написать об этом статью.
— О Боже, как он хорош! — застонала Надутая так, словно ее пытали.
Элоиз посмотрела на Зейди:
— Ты уверена, что ему восемнадцать? Он выглядит по крайней мере на двадцать три.
— Разве что его пять раз оставляли на второй год.
Она хорошо знала, что это не так, судя по его сочинениям. Она пришла в восторг, обнаружив, что у него действительно очень ясная голова, когда он сдал свою первую работу. И это было грустно. Не то, что у него ясная голова, а то, что она пришла в восторг, обнаружив это. У нее не возникло бы такой реакции, если бы он был некрасив.
Наблюдая за тем, как он настраивает инструмент, она сказала себе, что пришла сюда только для того, чтобы поддержать музыкальные старания Тревора. Учителям положено поддерживать творческие способности учеников. Она только делает свою работу. Нет, ничего непристойного в том, что она сюда пришла. Совсем ничего.
Гилда перегнулась через стол и шепнула Зейди:
— Мы не уйдем отсюда до тех пор, пока ты его не поцелуешь.
Зейди закатила глаза:
— Значит, мы будем сидеть здесь несколько лет.
— Сколько тебе?
— Тридцать один.
Гилда сосчитала разницу. Нелегкая задача после нескольких рюмок текилы.
— Всего тринадцать лет! Деми старше Эштона на шестнадцать!
Подражание поведению людей с обложки «Ю-Эсуикли» не относилось к любимым занятиям Зейди.
Гилда не сдавалась:
— Он пригласил тебя сюда, так? Вероятно, он не приглашал сюда других учителей. Так что это что-то да значит.
Зейди быстро оглядела комнату, чтобы убедиться, не сидят ли там Нэнси и Долорес. Никаких следов их присутствия. Фьють. Она не видела ни учительницу по математике, ни шлюху, преподававшую иностранный язык. Она снова повернулась к Гилде: