Действует ли она неосознанно или — Боже правый! — пытается его соблазнить?
— У тети Либби была огромная коробка, полная самых разных костюмов, число которых росло с каждым годом. Она покупала их на распродажах. — Эшли посмотрела на него, и в ее глазах Мэтью увидел отражение звезд. — Вообще-то игры с переодеванием бывали у нас постоянно, а не только по праздникам.
— Я бы хотел посмотреть фотографии.
Ее улыбка померкла.
— Если они не пострадали во время пожара.
Мэтью положил руки ей на плечи и привлек к себе.
— Расскажи мне еще о ваших играх с переодеваниями.
— Мы основали настоящую театральную труппу и играли спектакли, которые сами же и сочиняли. Мы с восторгом переодевались в костюмы и забывались в созданном нами мире. Уже повзрослев, я поняла, что тетя Либби намеренно поддерживала эту игру, которая была частью психологического исцеления.
— Похоже, она была чудесной женщиной.
— Так и есть. Я все еще скучаю по ней. Как и ты, наверное, скучаешь по отцу. — (Глядя в ее понимающие глаза, Мэтью почувствовал, как ком встал в его горле.) — Ты ведь сам сказал, что и в политику подался, чтобы быть ближе к нему.
— Сначала все так и было, — обретя голос, глухо сказал он. — А потом я понял, почему для него это так важно. Не из-за пьянящего чувства власти, когда твои решения изменяют жизни избирателей. Все-таки политика по своей сути занятие грязное. Мало найдется порядочных людей, которые захотят ею заниматься. К тому же не нужно забывать прессу, постоянно следящую за каждым твоим шагом и конкурентов, готовых в любую минуту спихнуть тебя.
— К чему ты ведешь?
— Кажется, я немного увлекся, — улыбнулся Мэтью. — Понимаешь, я просто обязан продолжать вести борьбу за то, во что верю.
— Чем больше хороших людей придет к власти, тем лучше, — согласилась Эшли.
— Спасибо.
— За что?
— Что считаешь меня хорошим человеком.
Мэтью с благодарностью прижал ее к себе и сразу же осознал, что совершил ошибку. Почувствовав упругость ее груди, он перестал быть хорошим человеком и мечтал только о том, как заняться с Эшли любовью. Ведь она его невеста. Или нет?..
Эшли сначала бросила на песок свои туфли, затем разжала его пальцы — его туфли упали, но Мэтью этого не заметил.
— Ты думаешь о нашей фиктивной помолвке?
Второй раз за этот вечер Эшли лишила его дара речи. Невероятно, но факт. Мэтью наконец обрел голос:
— К чему теперь клонишь ты?
— Все мы люди, но даже самые лучшие иногда уступают своим слабостям.
Она смотрела на него, и Мэтью видел, как расширяются ее зрачки, делая глаза почти черными. Его рука сама потянулась к ее лицу, словно больше не принадлежала ему.