— Судя по выражению вашего лица, мои слова не достигли цели, — предположил Купер.
— Ваша дедукция поражает мое воображение. Неудивительно, что вам удалось стать великим бизнесменом.
— Не надо! — воскликнул Купер и вскочил. Он не хотел смотреть на Ариэль, поэтому предпочел подойти к окну.
— Чего не надо? Сарказма? Да бросьте, вы развлеклись, позвольте и мне сделать то же самое.
Ариэль встала рядом с ним и посмотрела в окно. Отсюда была хорошо видна маленькая тропинка, где когда-то упала, не в силах сделать и шага, восьмилетняя истощенная, обессиленная девочка.
— Это деловое предложение. Здесь нет ничего личного, — резко ответил Купер. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
Вот с этим Ариэль могла поспорить. Все в его предложении было личным.
Разве отобрать дом у человека — не вмешательство в личную жизнь?
Заставлять меня нарушить обещание, данное женщине, которая была мне как мать, не личное?
Ариэль схватила Купера за рукав и развернула к себе лицом.
— Вы ничего не понимаете, правда? Оглянитесь и скажите, что вы видите.
Она наконец-то добилась хоть какой-то реакции. Между бровей у Купера залегла глубокая складка.
— Опишите, что видите вокруг себя, — потребовала Ариэль и отпустила рукав Купера.
После длительной паузы мужчина заговорил:
— Большая комната. Два красных дивана с яркими, разноцветными подушками. Картины.
Его невозмутимый голос идеально подходил под невозмутимое, сухое описание.
У Ариэль опустились руки.
Она знала, они — полные противоположности, люди из разных миров, но все же надеялась — эти дни, проведенные вместе, изменили Купера. Она мечтала, что после ее отказа у них появится шанс стать не просто друзьями. Теперь же Ариэль сомневалась даже в том, смогут ли они быть приятелями, и это причиняло ей невыносимую боль.
— А что еще вы видите? — с надеждой спросила Ариэль, предоставляя Куперу последний шанс понять ее мысли и желания.
— Маленькую кухню, ночники, ароматические свечи, — отчитался Купер, глядя на нее так, как ученик смотрит на учителя в ожидании оценки.
— Вы так ничего и не поняли, — тихо прошептала Ариэль, и из ее глаз вдруг брызнули слезы. Она поспешно отвернулась и отошла в другой конец комнаты, чтобы Купер не увидел проявление ее слабости.
Ариэль никогда не плакала. Именно поэтому ей было тяжело справиться со слезами. Чем старательнее она их вытирала, тем сильнее они текли по щекам.
— Я действительно ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Купер.
— И не нужно. Ничего не нужно. Уходите. Оставьте бумаги, я просмотрю их и верну вам.
— Но мне надо знать ответ…