Мы были несказанно рады этому. Кронштадтцы передали нам манифест Циммервальдской конференции и другие материалы. Из них мы впервые узнали об организации группы левых циммервальдцев и что присутствовавшие на конференции большевики во главе с В. И. Лениным хотя и голосовали за манифест, считая его первым шагом в борьбе против войны, вместе с тем отметили его недоговоренность. Стал известен нам и взгляд ленинцев на выход из войны: только превращение ее в войну гражданскую может дать демократический мир.
Полученные материалы легли в основу нашей агитационной работы. По поручению комитета наиболее подготовленные товарищи стали проводить с матросами беседы, разъясняя позицию ленинцев по вопросу о войне и мире. До ушей начальства, конечно, дошло, что моряки часто собираются группами и о чем-то говорят. Но что могло оно сделать? Лишь ускорить ремонт корабля и скорее уйти из Кронштадта?..
Наконец в один из вечеров Дмитриев и Марусев отозвали меня в сторонку и сообщили, что завтра на линкор придет представитель кронштадтской большевистской организации Иван Давыдович Сладков. Вести переговоры с ним поручалось мне. Товарищи предупредили, что Сладков явится под видом моего земляка и, следовательно, держать себя надо соответственно. Польщенный доверием, понимая всю важность этой встречи, я не мог заснуть до утра, беспокойно ворочался в своей подвесной койке.
Встреча состоялась точно в назначенный час. В каземат вошел бравый и подтянутый унтер-офицер в ловко пригнанной по фигуре шинели. Кончики его усов были лихо закручены кверху. Он поздоровался со всеми по-военному четко, а потом направился прямо ко мне, видимо уже зная, как должен выглядеть его "земляк".
- Ваня, дорогой! - крикнул я как можно радостнее. - Как ты нашел меня? Как там дома? Что родственники пишут?
- Да не спеши ты с вопросами, - остановил меня Марусев, - дай человеку шинель снять, чайком угости... а то накинулся... А мы, братва, айда по своим делам. Не будем мешать землякам, пусть поговорят, душу отведут...
Он удалил из каземата всех, и мы остались с гостем вдвоем. Унтер-офицер улыбался, видимо довольный тем, как ловко Марусев создал нам условия для разговора. Потом протянул мне руку:
- Ну, давай теперь как следует познакомимся, товарищ Ховрин!
Так я впервые встретился с Иваном Давыдовичем Сладковым - человеком большой и красивой судьбы, несгибаемым борцом за дело партии. Сладков был в это время одним из руководителей Главного судового коллектива РСДРП. К моменту нашей встречи судовой коллектив успел установить связь со многими кораблями и, по сути дела, являлся руководящим органом большевистского подполья на всем Балтийском флоте.