Елена Ефимовна Тагер (1904–1981) – искусствовед, автор статей о советской скульптуре и графике; она и ее муж (литературовед Е. Б. Тагер) – знакомые Пастернака и его семьи.
168 о том, какие предпринимались шаги, чтобы оказать медицинскую помощь Борису Леонидовичу, привожу отрывок из записей моего отца:
«1-ое февр. Заболел Пастернак … Нужен катетр. Нет сегодня ни у кого шофера: ни у Каверина, ни у Вс. Иванова, ни у меня. Мне позвонила Тамара Влад., я позвонил в ВЦСПС, там по случаю субботы все разошлись. Одно спасение: Коля должен приехать – и я поеду на его машине в ВЦСПС – за врачами. Бедный Борис Леонидович – к нему вернулась прошлогодняя болезнь. Тамара Влад. позвонила в город Лидии Ник. Кавериной: та купит катетр, но где достать врача. Поеду наобум в ВЦСПС.
Был у Пастернака. Ему вспрыснули пантопон. Он спит. Зин. Ник. обезумела. Ниоткуда никакой помощи. Просит сосредоточить все свои заботы на том, чтобы написать письмо Правительству о необходимости немедленно отвезти Б. Л-ча в больницу. Лидия Ник. привезла катетр. Сестра медицинская (Лидия Тимоф.) берется сделать соответствующую операцию. Я вспомнил, что у меня есть знакомый Мих. Фед. Власов (секретарь Микояна), и позвонил ему. Он взялся позвонить в Здравотдел и к Склифосовскому. В это время позвонила жена Казакевича – она советует просто вызвать скорую помощь… Но скорая помощь от Склифос. за город не выезжает. И вот лежит знаменитый поэт – и никакой помощи ниоткуда.
В Союзе в прошлом году так и сказали: «Пастернак не достоин, чтобы его клали в Кремлевку». Зин. Ник. говорит: «Пастернак требует, чтобы мы не обращались в Союз».
3 февр. Был у Пастернака. Он лежит изможденный – но бодрый. Перед ним том Henry James. Встретил меня радушно: «читал и слушал вас по радио – о Чехове, ах! – о Некрасове, и вы так много для меня… так много…» и вдруг схватил мою руку и поцеловал. А в глазах ужас… «Опять на меня надвигается боль – и я думаю, как бы хорошо [умереть]…» (Он не сказал этого слова). «Ведь я уже сделал [в жизни] все, что хотел. Так бы хорошо».
Все свидание длилось три минуты. Эпштейн сказал, что операция не нужна (по крайней мере сейчас). Главное – нерв позвонка. Завтра приедет невропатолог… Познакомился я у постели Бор. Л-ча с Еленой Ефимовной Тагер, очень озабоченной его судьбой. Мы сговорились быть с нею в контакте. Сегодня и завтра я буду хлопотать о больнице. О Кремлевке нечего и думать. Ему нужна отдельная палата, а где ее достать, если начальство продолжает гневаться на него.
Ужасно, что какой-нибудь Еголин, презренный холуй, может в любую минуту обеспечить себе высший комфорт, а Пастернак лежит – без самой элементарной помощи.