— А меня?
— Кать! Я очень тороплюсь. Вот лекарство для Анатолия Федоровича. Меня там тачка ждет.
Сунув Кате в руки сверток, Гоша повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился. Посмотрел на Катю. Виновато поцеловал ее в щеку.
— Я понимаю, у тебя дела. У тебя всегда много дел... — грустно усмехнулась Катя.
Гоша кивнул и выдавил из себя подобие улыбки.
— Ведь ты, Гошенька, деловой человек. Бизнесмен. «Новый русский»! Да? Я права, дорогой?
— Что ты хочешь?
— Ничего. Ничего. Просто там... Там, между прочим, следователь сидит...
— Да пошла ты!
Рассвирепевший Гоша в бешенстве хлопнул дверью.
— Гоша, Гоша! Гошенька!.. — выскочив вслед, закричала Катя. — Гоша, Гошечка!.. Ты не понял меня!.. Я не это хотела сказать!.. Гоша, куда ты?!
— Шумная у вас дочь, — заметил милиционер, до которого донеслись Катины крики. — Впрочем, я тоже, пожалуй, двинусь.
Зубков опять встал.
— А может, еще немножко побудете? Сейчас Катя вернется, чайку попьем...
— Увы! Не вернется ваша Катя! Ушла с тем, кто за ней приходил.
— А как вы догадались, что к ней кто-то приходил? — растерялась Анна Степановна.
— Профессиональная интуиция. — Зубков ухмыльнулся. — И хороший слух.
— Но, Михаил Васильевич!
— Пора, мамаша. И ситуация мне ясна. Спасибо вам — разъяснили.
— Что же это вам ясно? Разве вы знаете, какой там был документ?
— Какой бы ни был, а на мне еще нераскрытое убийство и три квартирных кражи, не считая изнасилования, которое еще с прошлого года висит. А кроме того, я ведь еще в СП подрабатываю охранником...
— В СП? В Союзе писателей?
— В совместном предприятии, — пояснил Зубков. — Если честно, то я с самого начала был против того, чтобы вашему заявлению дали ход. Но начальник настоял: ему там какой-то профессор звонил, просил помочь.
— Профессор? Звонил? — удивилась Анна Степановна. — Может быть, профессор Краснопёрое?
— Может, и Красноперов. — Зубков снова засобирался. — Что ж, пойду доложу результаты расследования. Я думаю, дело можно сдавать в архив. Уж как-нибудь история КПСС выдержит и этот удар. До свидания.
— Стойте! — неожиданно повелительно произнесла Анна Степановна. — Стойте, товарищ лейтенант милиции!
Зубков удивленно обернулся. —А? В чем дело?
— Садитесь, товарищ лейтенант! Я вам раскрою тайну этой папки.
— А может, не надо, Анна Степановна, — улыбнулся милиционер.
Он так мило улыбался. Он всем своим видом показывал, что любит хозяев этого дома, но... но не может быть им полезен в этом, извините, бредовом деле.
— Надо, — тоном, исключающим возражения, объявила Анна Степановна. — Надо.
— Ну хорошо, — обреченно вздохнул Зубков, опять усаживаясь на табуретку. — Слушаю вас.