Анна Степановна молчала, не решаясь начать.
— Смелее, смелее, гражданка Кузнецова. Чистосердечное признание облегчит вашу...
Но милиционеру не суждено было закончить фразу.
— В газетах пишут, — перебила его Анна Степановна, — пишут о деньгах партии... Читали небось?
— Ну?
— Всех интересует, где же эти деньги... Так?
— Ну так, так, — нетерпеливо проговорил Зубков. — Дальше-то что?
— Не торопите меня, Михаил Васильевич! Я и так очень волнуюсь!
Анна Степановна даже побледнела.
Охватившее ее волнение передалось и Зубкову, это было как гипноз.
— А разве в этой папке было что-то такое, что говорит про...
— Было.
— Про деньги? — вдруг почему-то охрипну в, спросил милиционер.
— Да,—решительно ответила Анна Степановна. — Именно. Про деньги.
— И как оно попало к вашему мужу? — недоверчиво поинтересовался Зубков.
— Из архива. Того самого, — почему-то прошептала Анна Степановна и показала пальцем наверх.
— А кто же ваш муж такой? — с сомнением произнес милиционер. — Кем он до пенсии был?
— До шестьдесят восьмого он в институте истории работал. А после в школе, учителем истории.
— М-да. Интересненькая история... Выходит, прокуроры и журналисты с ног сбились, разыскивая эти деньги, а там берут и отдают такой документ какому-то пенсионеру. Так, Анна Степановна?
— Мой муж не «какой-то», — обиделась женщина. — Его все уважают. А профессор Красноперов считает его работу очень перспективной.
Гипноз прошел.
— Все? — сухо бросил Зубков, вставая.
— Нет, не все! Сядьте, пожалуйста, Михаил Васильевич. Анна Степановна снова замолчала, словно набираясь сил перед битвой.
-Ну?!
— Ну была не была! Вы мне сразу понравились. Я даже мужу сказала: по-моему, это опытный следователь, он сможет нам помочь.
— К делу, Анна Степановна, к делу, — стараясь скрыть смущение, грубовато ответил Зубков.
— Хорошо, к делу. То, что я вам скажу, даже муж не знает. Понимаете, в тот день я, как сейчас, белье гладила. А рядом на столе эта папка лежала. Раскрытая. Ну я смотрю, одна бумага сильно мятая. Думаю, дай я ее тоже выглажу. Только прикоснулась к ней утюгом, как вдруг...
— Ну? Что «вдруг»?
Анна Степановна выдержала длинную, на зависть многим актрисам, театральную паузу.
— Те слова, которые на ней были — что-то насчет Семнадцатого съезда партии, — стали исчезать, а на их месте какието буквы и числа появляться...
— Вы хотите сказать, — Зубков сглотнул, — это были симпатические чернила?
— Вот не сказала бы, что симпатичные, — не поняла следователя Анна Степановна. — Да и бумажка обыкновенная, мятая, пожелтевшая вся.
— Да не симпатичные, а симпатические, — раздраженно проговорил милиционер. — Ну ладно! Вы говорите, что под тем текстом о Семнадцатом съезде в результате прикосновения утюгом стал появляться какой-то новый текст?