— Что вы делаете! — загораживая собой телефон, проговорила Маша.
— Дайте сюда!
— Да вы что!
— Скажите ему, что Семендяева требует!.. — не унималась красавица.
— Вы с ума сошли! — Маша еще плотнее прижала к себе трубку.
— Видишь, Семендяева?! — раздался повелительный голос Регины. — Посторонние и то с одного взгляда тебе диагноз ставят! Вы уж извините нас, Мария Петровна! Эти дивные ноги — наша беда!
Подошедшая к Семендяевой Регина посмотрела на нее снизу вверх и вдруг зло прикрикнула:
— А ну кыш отсюда!
— Ой! Ну прям умираю от страха, — стараясь казаться независимой, бросила манекенщица, но все же почла за благо ретироваться.
Буквально через секунду ни ее, ни Регины уже не было в комнате.
— Нет-нет, Сереженька! Все у меня в порядке... — снова зашептала в трубку Маша. — И не надо за мной приезжать. Я говорю, не на...
Последние слова застряли у Маши в горле. Рука придавила разъединительную кнопку и тут же сползла с нее. Из телефонной трубки раздались гудки. Перед Машей стоял сам Игорь Шведов.
— Прости, солнышко! — Шведов взял Машину руку в свою и нежно поцеловал.
Маша смущенно потянула руку назад, но модельер удержал ее.
— Жуткая пробка! Ездить стало просто невозможно! Хоть продавай машину!
— А вы купите себе вертолет. Что вам стоит.
— Считаешь? — на полном серьезе среагировал Шведов. — Я подумаю... Хотя, собственно, чего тут думать. — Шведов согнулся над селектором. — Регина?! Сколько стоит вертолет?
Машино лицо вытянулось от изумления. Игорь Андреевич расхохотался.
— Шучу, Региночка! Шучу, солнышко! Скажи мне, Фигаро пошел? Отлично. Тогда отруби меня. Да. Минут на сорок. А что филиппинец? Впрочем, он мне надоел! Пусть отправляется к себе на Филиппины тоску разгонять. Я наконец проверил его через посольство: в цифрах, которые он называет, нуля три нужно мысленно стирать сразу, а еще два потом... В лучшем случае мелкий лавочник по части бижутерии. В худшем проходимец. Да! Жулики! Кругом одни жулики! Вот так. Хорошо. Спасибо, солнышко, отключаюсь.
Шведов подошел к Маше.
— Присядь сюда, пожалуйста.
Игорь Андреевич усадил растерянную Машу на старинный стул и, отступив на пару шагов, замер, любуясь ею словно художник своим творением.
— И что дальше? — недовольно спросила Маша. Ответом была белая простыня, опустившаяся ей на плечи.
Маша испуганно оглянулась: у нее за спиной стоял Алик-Фигаро, мрачный субъект в белом халате. В его руках были расческа и ножницы.
— Что происходит! — воскликнула Маша, заметив наконец столик на колесиках, весь заваленный парикмахерскими принадлежностями.
Шведов улыбался.