— Я хочу знать, что происходит?! Это издевательство какое-то! — пытаясь сдернуть с себя простыню, продолжала возмущаться Маша.
— Все в порядке, Машенька! Это Алик. Небольшой сюрпризик... — Шведов вдруг хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл. Еще минуточку, извини!
— Что значит — Алик?! Что значит — сюрприз?! — снова закричала Маша.
Ответа не последовало. Модельер подскочил к селектору.
— Регина! Только ты филиппинцу ничего не показывай! Ну что мы с ним разобрались! Не надо!
Тем временем стремительный Фигаро уже коснулся рукой Машиных волос.
— Вы с ума сошли?! Не трогайте меня! Кто вам дал право! — Маша вскочила.
— Сядь, — отрываясь от селектора, строго проговорил Игорь Андреевич.
Словно нашкодившая ученица, Маша вернулась на стул.
Похоже, она сама не понимала, почему так послушна, но повелительные нотки шведовского голоса не оставляли вариантов.
— Ты можешь пять минут посидеть спокойно? — уже мягко добавил Игорь Андреевич. — Я обещаю тебе, что это не смертельно. Почти.
Маша снова покорно дала накинуть на себя белую простыню.
— Извини, Региночка, — вернулся к селектору модельер. — У меня тут мысль одна возникла, редкого, свойственного только мне остроумия: а что, если женить его на Семендяевой? Как кого? Филиппинца! Во-первых, отдохнем от него! Во-вторых, от нашей красавицы!
Слушая Регинин щебет, Шведов лукаво улыбнулся Маше.
Она притихла, отдав себя в руки колдующего над ней Алика, и теперь взгляд ее выражал неизмеримую тоску человека, уже не ждущего от жизни ничего хорошего.
— Работай, солнышко. Работай. — Модельер закончил свою беседу и приблизился к Маше.
— Зачем вам это надо? — тихо спросила она.
— Нет! Это потрясающе! Вы только посмотрите на нее! Что с лицом, Маша? Можно подумать, тебя стригут перед тем, как вести на гильотину.
— Игорь Андреевич, в следующий раз, когда вам захочется пошутить, будьте добры, выбирайте для своих шуток девочек помоложе, ладно?
— Все?
Маша не ответила.
— Значит, все.
— Нет, не все, — ядовито проговорила Маша. — Просто меня всегда учили не критиковать высокое начальство при подчиненных.
— Ерунда! — Шведов небрежно махнул рукой. — Уж при ком, при ком, а при Алике ты можешь чувствовать себя совершенно свободно. Он глухонемой.
Алик с интересом посмотрел на Шведова.
— Он, правда, читает по губам, — задумчиво произнес Игорь Андреевич, — но ты же сидишь к нему спиной. Так что можешь говорить про меня все что хочешь! Все самое страшное и отвратительное!
— Ах так!.. — завелась Маша. — Тогда я скажу! Скажу! Что ты думаешь, я не вижу, что все эти жесты, слова, шуточки, что все это давно отрепетировано?! Проверено десятки и сотни раз. Сколько у тебя манекенщиц? Двадцать? Тридцать? Сто тридцать? Неплохой гаремчик!