Кивнув груму, Бартоломью миновал подъездную аллею Эйнсли-Хауса и выехал на улицы Мейфэра. Он с детства знал этот район, потому что родители часто вывозили его, сначала подростка, а потом наивного студента Оксфорда, на званые вечера и концерты. Можно было посещать все эти мероприятия и сейчас, но Бартоломью не считал больше подобное времяпрепровождение разумным в отличие от своих менее умудренных опытом сверстников.
Теперь все это казалось таким чужим и далеким. Свернув на Дэвис-стрит, Бартоломью заметил две столкнувшиеся подводы. Возницы отчаянно ругались и кидались друг в друга содержимым подвод. На мостовой валялись раздавленные персики, уже привлекшие внимание бродячих собак, голубей и уличных мальчишек. Слегка наклонившись, Бартоломью подхватил пролетавший мимо персик, бросил его в протянутые руки маленькой девочки, и та проворно исчезла в подворотне.
Вскоре Бартоломью остановился перед Джеймс-Хаусом с его белоснежным фасадом, украшенным многочисленными окнами. В последние несколько недель после возвращения из Индии он жил именно здесь, хотя большинство ночей заканчивалось тем, что он скакал как угорелый по улицам либо дремал в одной из комнат «Клуба искателей приключений» или на стуле перед камином. Теперь, когда сезон был в самом разгаре, Стивен и Вайолет приехали в Лондон. Иначе и быть не могло. Бартоломью мог бы сделать вид, что ему неизвестно об этом, однако четыре дня назад получил письмо от брата.
Шумно выдохнув, Бартоломью миновал подъездную аллею и направил коня в сторону конюшен, откуда тотчас же выбежали два грума. Гарри взял под уздцы Сумеру, а Том осторожно вытащил левую ногу Бартоломью из стремени. Потом встал так, чтобы помочь хозяину спрыгнуть на землю.
Едва нога коснулась земли, Бартоломью ощутил знакомую острую боль, пронзившую пятку и волной прокатившуюся по спине. Он некоторое время стоял, но вовсе не для того, чтобы утихла боль. Бартоломью ждал, пока тело вновь к ней привыкнет. Если бы он мог жить в седле, то скорее всего вовсе не замечал бы боли. К сожалению, Сумеру не мог подняться по ступеням в дом. И что более ужасно — Бартоломью тоже не мог этого сделать.
— Спасибо, Том, — поблагодарил он грума, достав из ножен трость и тяжело опершись на нее.
— Позавчера приехали лорд и леди Гарднер и мисс Вайолет, полковник, — сообщил коренастый грум, отходя в сторону и давая хозяину дорогу. — Они повсюду о вас расспрашивали.
— Знаю. Я с ними увижусь.
Не успел Бартоломью подойти к парадному входу, как дверь распахнулась.
— Толли!
Темноволосая Вайолет сбежала по ступеням навстречу брату. Сжавшись, Бартоломью вонзил кончик трости в землю, стиснул зубы и приготовился вытерпеть боль. Однако Вайолет резко остановилась, едва не сбив брата с ног.